ГЛАВА 11

ТОТ САМЫЙ РОДЖЕР

Корчась от боли, Роджер стиснул зубами кусок деревяшки. Он оторвал рукав рубашки, крепко обмотал им ногу чуть пониже колена и привязал концы к другому куску дерева. Теперь он изо всех сил пытался затянуть жгут как можно туже.

Несколько раз Роджер терял сознание, проваливаясь в небытие и вновь возвращаясь в реальность своей темницы. Парень постоянно твердил себе: если он надолго потеряет сознание, то наверняка умрет от кровотечения. Рана от укуса крэгготской овчарки была глубокой, и оттуда не переставая, лилась кровь.

Наконец ему все-таки удалось остановить кровотечение, и Роджер, дрожа от холода и стуча зубами, весь в поту, привалился к земляной стене своей камеры. Место было ему знакомо — главный погреб, находящийся неподалеку от центра города. Знал Роджер и о том, что вход, а значит и выход, здесь был только один — люк на потолке, там, куда вела шаткая деревянная лестница. Сейчас оттуда, из щелей, пробивались лучи тусклого дневного света. Роджер догадался, что день клонится к вечеру и, когда стемнеет, надо будет что-то придумать и выбраться отсюда.

Он тут же понял всю глупость своих планов. О каком ночном побеге может идти речь, если у него едва хватило сил отползти от стены? Горестно усмехнувшись над бессмысленностью своей затеи, он повалился на пол и проспал всю ночь. Неизвестно, сколько бы еще длился его сон, но дверь в темницу с лязгом отворилась, и в подвал полился свет утренней зари.

Роджер застонал и попытался распрямиться.

По лестнице спускался поври, за которым шел сам Коз-козио Бегулне. Первый подошел к Роджеру и рывком поставил его на ноги. Роджер больно ударился спиной о стену. Он зашатался, но сумел сохранить равновесие. Если он упадет, эта тварь вновь заставит его встать, и новая встряска окажется еще больнее.

— Кто у вас применяет магию? — спросил Коз-козио Бегулне, подойдя к Роджеру.

Предводитель поври ухватился за лохмотья окровавленной рубашки и притянул парнишку к себе. Лицо Роджера находилось в каком-то дюйме от грубого, морщинистого и до невозможности отвратительного лица карлика. Парню стало душно от зловонного, обжигающего дыхания Коз-козио.

— Какую магию? — переспросил Роджер.

— Давайте собак! — крикнул Коз-козио.

Услышав лай, Роджер снова застонал.

— Кто у вас применяет магию? — требовательно повторил вопрос Коз-козио. — Сколько человек ею владеют? Сколько у них камней?

— Камней? — повторил Роджер. — Я не знаю ни о каких камнях и тем более о магии.

Сверху опять послышался лай.

— Я говорю правду, — срывающимся голосом прибавил Роджер. — Ведь я бы мог солгать и назвать любое первое попавшееся имя, и вы бы так и не узнали, что это ложь. Вы бы стали искать человека, которого нет. Но я не хочу лгать. Я действительно ничего не знаю ни о какой магии. Ничего!

Коз-козио, не выпуская Роджера, что-то негромко прорычал. Роджер испугался, что свирепый поври вот-вот откусит ему нос. Но вместо этого Коз-козио отшвырнул парня к стене и повернулся к лестнице. Похоже, нехитрые доводы Роджера его убедили.

— Свяжи-ка его хорошенько! — приказал Коз-козио своему подручному. — Сделай ему узел смирения. Мы желаем, чтобы наш гость чувствовал себя как дома.

Роджер не вполне представлял, что может означать «узел смирения», но, судя по злорадным усмешкам поври, предвкушавшим новую забаву, это не сулило ему ничего хорошего. Подручный достал тонкую ворсистую веревку и приблизился к парню.

Роджер сполз на пол. Карлик пнул его в живот, затем грубо заломил ему руки за спину.

— Эй, там, да убери ты этого чертового пса, — приказал Коз-козио Бегулне поври, который стоял у края люка и держал на коротком поводке крэгготскую овчарку. — Этот жалкий человечишка слаб и того и гляди сдохнет.

Коз-козио поднялся на несколько ступенек и оглянулся.

— Но прежде чем я дам ему умереть, я еще малость позабавлюсь с ним.

— Как мне повезло, — едва слышно пробормотал Роджер, отчего карлик еще туже затянул веревку.

«Узел смирения» был воистину дьявольской выдумкой поври. Руки Роджера оказались не просто привязанными к спине, но согнутыми в локтях таким образом, что пальцы почти касались затылка. Далее веревка переходила через плечи и, стягивая грудь, опускалась ниже, больно врезаясь в пах, откуда вновь шла по спине вверх и наконец делала петлю возле горла. Поври связал Роджера так крепко и умело, что малейшее движение не только отзывалось резкой болью в паху, но и мгновенно перекрывало дыхание.

  90