211 
— А Полуночник и Пони освободили его, — вставила Констанция.
Калас кивнул.
— За это их и объявили преступниками. Но что именно противозаконное совершил кентавр, мне выяснить так и не удалось; если не считать того, что он воспользовался помощью друзей и сбежал. В тот раз Смотритель отправился на гору Аида вместе с Полуночником, Пони и еще несколькими людьми, среди которых был Эвелин Десбрис, которого позже Коллегия аббатов объявила еретиком.
— Выходит, им вменяется в вину связь с еретиком, — рассудил Дануб.
— По словам кентавра, они пошли туда, чтобы уничтожить демона дактиля, со всей армией напавшего на Хонсе-Бир, — продолжал Калас. — И теперь даже церковь признает, что с демоном дактилем покончено!
— Они спасли страну, но остались преступниками в глазах церкви, — покачала головой Констанция.
— Надо что-то делать! Но что? — спросил герцог Калас.
Король Дануб задумался, уставившись отсутствующим взглядом в пространство. Призыв Каласа к действию был ему понятен. Более того, его самого так и тянуло открыто заявить, что церковь заблуждается, и потребовать освобождения всех пленников. Но он лучше, чем кто-либо другой, понимал истинную природу нынешней ситуации. Тайный разговор с госпожой Дасслеронд лишь убедил его в том, что он прав, а еще больше этому способствовали воспоминания о призраке Маркворта. Он, конечно, мог побороться с ними если не в военном смысле, то по крайней мере словесно. Но было совершенно очевидно, что стоит ему нанести сколько-нибудь ощутимый удар — и реакция Маркворта окажется сильнее во сто крат.
— Я только что сказал Констанции, что нам следует притормозить расследование по делу Шамуса и остальных до тех пор, пока церковь не закончит дознание и не вынесет приговор, — заговорил наконец Дануб. — И мы проявим милосердие к пленникам. Может быть, даже найдем способ полностью снять обвинение с некоторых из них. На этом фоне действия церкви будут выглядеть более зловеще.
— А что с Полуночником, Пони и Смотрителем? — спросил Калас. — И с плененными монахами?
— Монахи нас не касаются, — тут же ответил король. — Если Маркворт решит казнить их — а я не сомневаюсь, что так и будет, — пусть его судит народ.
— А остальные? — спросила Констанция.
Последовала долгая пауза.
— Придется позволить Маркворту разбираться с ними, как он сочтет нужным, — ответил король.
Констанция покачала головой, а герцог Калас с размаху ударил кулаком по стене.
— Если он казнит их… — начал Дануб.
— Что он, конечно, и сделает, — вставила Констанция.
Король кивнул и продолжал:
— Однако если по городу начнут циркулировать слухи о том, что произошло на горе Аида и кто на самом деле одолел демона дактиля, то после казни Полуночника, Пони и Смотрителя их станут воспринимать не как преступников, а как героев. Отцу-настоятелю Маркворту придется несладко.
И Констанция, и герцог Калас кивнули с угрюмым видом. Обоим претила мысль о принесении в жертву ни в чем не повинных людей, но прагматичная позиция короля Дануба была им понятна.
— Тогда я и назначу герцога Таргона Брея Каласа бароном Палмариса, — закончил король.
— Но ведь уже есть епископ, — возразил Калас.
— Если Маркворт мог назначить сюда двоих, и епископа, и аббата, ничто не помешает мне ввести еще и должность барона, — ответил король. — Против этого Маркворту нечего будет возразить, как и против того, чтобы резиденцией нового барона стал Чейзвинд Мэнор.
— А куда же денется епископ? — спросил герцог Калас, которому с каждой секундой этот план нравился все больше и больше.
— Все очень просто. Нужно лишь разыскать достаточно влиятельного торговца, который окажет нам любезность, объявив себя родственником Алоизия Крампа. Тогда мы получим основания выгнать церковь из обоих особняков и заставим монахов вернуться в аббатство, где им самое место.
Советники Дануба одобрили этот план. Король будет оказывать давление на Маркворта, не делая никаких резких движений. А то, что при этом погибнут ни в чем не повинные люди… Что же делать! Все трое прекрасно отдавали себе отчет в том, что эта смерть скомпрометирует Маркворта и, значит, выгодна короне.
Позже в тот же день в дом Крампа прибыл капитан Альюмет и был немедленно принят королем и его советниками. Он умолял Дануба вмешаться в дело Пони и ее друзей, уверяя, что эти люди невиновны, что на самом деле они герои.
211 
