101 
Пони и не стала этого делать. Она так молниеносно выбросила вперед меч, что удар сабли пришелся по его рукоятке, и, внезапно изогнув запястье, заставила кривое лезвие изменить направление движения.
Бехренец перебросил саблю в левую руку и сделал новый выпад, нацелившись Пони в живот.
У нее потемнело в глазах от страха за ребенка. Она согнулась пополам и отскочила назад. Начался обмен ударами без четко выраженного преимущества с чьей-либо стороны, во время которого Пони пыталась как можно скорее понять стиль борьбы бехренского воина. И это ей удалось. То, как он сражался, должно было обеспечить ему несомненную победу, если бы его противник придерживался типичной для этой страны тактики «меч-и-щит».
Однако Пони прошла обучение у Элбрайна, а он в свое время у эльфов. Ее уверенность возросла, когда стало ясно, что би'нелле дасада в борьбе с тем, у кого кривое лезвие, окажется гораздо эффективнее. Она встала в боевую стойку — левая нога назад, правая вперед, колени полусогнуты, вес равномерно распределен на обе ноги. Согнув локоть, вращая лишь запястьем, а левую руку отставив назад для сохранения равновесия, она не давала бехренцу приблизиться к себе.
Теперь главная проблема состояла в том, как победить, не убивая его; нелегкая задача, в особенности если учесть, что схватка происходила на самом краю утеса.
В какой-то момент бехренский воин отступил, подняв саблю вертикально к лицу и глядя на Пони с уважением и одновременно оценивающе.
Однако Пони не дала ему возможности сделать это. Шагнула вперед, подпрыгнула и, едва коснувшись ногами земли, пролетела — так, по крайней мере, казалось ошеломленному бехренцу — вперед. Его рука только еще пошла в сторону для замаха, а кончик ее меча уже оказался прямо перед ним. Сейчас Пони могла нанести удар куда угодно — в горло, в сердце или в глаз, — и он, несомненно, оказался бы смертельным. Вместо этого она с силой ударила бехренца в плечо, ставя перед собой одну цель: чтобы он потерял способность владеть этой рукой. Даже и пронзать плечо глубоко она не стала, почти мгновенно вытащив меч и отступив на пару шагов назад. Сабля продолжала движение, но оно утратило энергию и силу, и Пони с легкостью выбила ее из ослабевшей руки противника.
Зажимая рукой кровоточащую рану, он замер, поражение глядя на нее.
Она отсалютовала ему, развернулась и бросилась бежать.
Но не тут-то было — на ее пути как из-под земли вырос второй бехренский воин. Пони остановилась, оглянулась и увидела, что первый нападающий уже поднял саблю и теперь сжимал ее левой рукой. Ну и упрямец! Выиграть бой, не убив ни одного из двух противников, — это была почти непосильная задача. И все же она просто не могла убить ни их, ни какого бы то ни было другого бехренца, который с большой долей вероятности мог тут появиться; они просто защищали свои семьи.
Она отпрыгнула сторону, ухватилась за верхнюю часть ограды — та угрожающе заскрипела, и на какой-то миг возникло ощущение, будто она сейчас рухнет вместе с Пони, — и перемахнула через нее, оказавшись на открытом месте. Это давало определенные преимущества, если не учитывать того, что бехренцы, по-видимому, задались целью во что бы то ни стало сохранить свою тайну. В этом малообитаемом районе Палмариса повсюду были разбросаны полуразрушенные, пустые строения. Из-за одного из них показался третий воин, а четвертый крался вдоль городской стены.
Пони пробормотала проклятие и сунула руку в тайный карман с камнями — они, без сомнения, позволили бы ей скрыться, не причинив никому вреда. Можно, скажем, с помощью гематита завладеть телом одного из нападающих и заморочить головы другим. Или извлечь из графита ослепительный заряд молнии, ударить им под ноги приближающимся бехренцам, воспользоваться их замешательством и сбежать. Или с помощью малахита подняться над нападающими, взлететь на какую-нибудь крышу и скрыться, перепрыгивая с одной крыши на другую.
Но использовать каменную магию в Палмарисе было рискованно, очень рискованно. К тому же, напомнила себе Пони, эти люди ей не враги, не то что те, кого могли привлечь ее камни.
Она двинулась в сторону узкого проулка, оглянувшись лишь на мгновение, чтобы убедиться, что два первых бехренца уже перелезают через ограду. И со всех сторон, она просто чувствовала это, стягиваются все новые и новые, сжимая кольцо вокруг нее.
Два бехренца заняли позицию у далекого выхода из проулка, еще два блокировали вход в него. Над головой зашуршало — группа из трех человек пробиралась по крыше. Те, что стояли на концах проулка, двинулись навстречу друг другу; один бехренец спрыгнул с крыши всего футах в десяти позади нее.
101 
