Особенно,... 
147 
В критических работах образ «Душечки» рассматривался как тип социальный, как продукт общественных отношений.
Горький писал в 1904 г., говоря о чеховских героях, неспособных к протесту: «Вот тревожно, как серая мышь, шмыгает „Душечка“, — милая, кроткая женщина, которая так рабски, так много умеет любить. Ее можно ударить по щеке, и она даже застонать громко не посмеет, кроткая раба» (Горький, «Наука», т. 6, стр. 55).
Волжский (А. С. Глинка) образ Душечки относил к большим художественным обобщениям: «Есть здесь такие крайние проявления этой власти <действительности>, как „Человек в футляре“, „Ионыч“, „Душечка“ и т. п. люди, рабски покорно, без тени протеста отдающиеся бессознательной силе стихийного течения обыденной жизни, угодливо позволяющие ей делать с собой что угодно…» (Волжский. Очерки о Чехове. СПб., 1903, стр. 66). По его мнению, Душечка представляет собой «переходную ступень между бессознательным равнодушием чистых сердцем и бессознательным равнодушием хищников» (там же, стр. 81). Образ Ольги Семеновны Волжский считал отрицательным из-за ее исключительной податливости внешним условиям. Эту податливость критик объяснял душевной бедностью, отсутствием духовных интересов: «…если нет жизни вне ее, внутренний мир Душечки пустеет, пропадает желание жить, всякий живой интерес <…> Душечка — типический случай, доведенный до высшей степени власти действительности, редкий по своей выразительности экземпляр из категории бессознательно-равнодушных людей Чехова» (там же, стр. 85).
В. И. Ленин использовал образ Душечки в борьбе против одного из лидеров меньшевизма — А. Н. Потресова. В статье «Социал-демократическая душечка» В. И. Ленин сравнивал Потресова с чеховской героиней, много раз менявшей свои вкусы: «Тов. Старовер очень похож на героиню чеховского рассказа „Душечка“. Душечка жила сначала с антрепренером и говорила: мы с Ванечкой ставим серьезные пьесы. Потом жила она с торговцем лесом и говорила: мы с Васечкой возмущены высоким тарифом на лес. Наконец, жила с ветеринаром и говорила: мы с Колечкой лечим лошадей. Так и тов. Старовер. „Мы с Лениным“ ругали Мартынова. „Мы с Мартыновым“ ругаем Ленина. Милая социал-демократическая душечка! в чьих-то объятиях очутишься ты завтра?» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 11, стр. 281).
Стр. 104. …шел «Фауст наизнанку», и почти все ложи были пустые… — «Фауст наизнанку» — русское название оперетты «Маленький Фауст» Эрве (1825–1892). Либретто Г. Кремье и А. Жема (1869). В русском переводе В. Курочкина поставлена в России в 1869 г. и была встречена недоброжелательно, так как в ней пародия на оперу Ш. Гуно становилась самоцелью.
…ставим «Орфея в аду», приходите. — Оперетта Ж. Оффенбаха (1819–1880). Либретто Г. Кремье и Л. Галеви (1858). Представляет собой завуалированный памфлет на современность. Русский перевод В. Крылова — «Орфей в аду». Опера-фарс в четырех картинах. СПб., 1866. Впервые на русской сцене — в 1865 г. Спектакль пользовался неизменным успехом.
Стр. 108. …в черном платье с плерезами… — Плерезы — траурные белые нашивки на платье, по рукавам и воротнику.
НОВАЯ ДАЧА
Впервые — «Русские ведомости», 1899, № 3, 3 января, стр. 2–3, с подзаголовком: (Рассказ). Подпись: Антон Чехов.
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Сохранились вырезки из газеты, наклеенные на чистые листы бумаги, с типографскими пометами и надписью рукой Чехова: «„Русские ведомости“ 1899, № 3» (ЦГАЛИ).
Печатается по тексту: Чехов, т. IX, стр. 100–116.
В 1894 г. в записной книжке Чехова появилась заметка, связанная с двумя первыми главами рассказа «Новая дача»: «Пока строился мост, инженер нанял усадьбу и жил с семьей, как на даче. Он и жена помогали крестьянам, а они воровали, производили потравы… Он явился на сход и сказал:
— Я сделал для вас то-то и то-то, а вы платите мне за добро злом. Если бы вы были справедливы, то за добро платили бы добром.
Повернулся и ушел. Сход почесался и говорит:
— Платить ему надо. Да… А сколько платить, неизвестно…
— Спросим у земского.
Итого: слух о вымогательстве инженера» (Зап. кн. I, стр. 52).
Эта заметка могла предназначаться для повести «Моя жизнь»: сделана она одновременно с записями к ней и задолго до остальных заметок к «Новой даче»; здесь названы ситуации, совпадающие с обстоятельствами жизни одного из героев повести — инженера Должикова; сюжет «Новой дачи» выделился из первоначального замысла «Моей жизни» (см. т. IX Сочинений, стр. 497).
147 
