Особенно,... 
98 
Тронн вздохнул:
— Я сказал, что это мой велосипед и моя куртка. Внешне мы со Львом очень похожи.
— Зачем ты так поступил?
— Мне было четырнадцать — слишком мало, чтобы меня наказывать. А Льва бы отправили в колонию для несовершеннолетних, туда, где побывал Рогер Гаустен.
— А как к этому отнеслись отец с матерью?
— Что они могли сказать? Все, кто нас знал, догадывались, чьих рук это дело. Лев был хулиганом, он воровал сладости и бросался камнями, а я — тихий, послушный мальчик, который прилежно учился и переводил старушек через улицу. В семье об этом просто больше никогда не говорили.
Беате кашлянула:
— А кто решил, что лучше будет, если ты возьмешь вину на себя?
— Я сам. Я любил Льва больше всех на свете. Я и сейчас рассказываю это только потому, что срок давности по делу уже истек. А кроме того… — Тронн улыбнулся своей характерной безучастной улыбкой. — Иногда мне даже хотелось, чтобы это я осмелился на такой поступок.
Харри и Беате молча крутили в руках чашки. Харри размышлял, кому из них сейчас стоит задать следующий вопрос. Будь с ним Эллен, они бы уже давно разобрались.
— Где… — одновременно начали оба. Тронн удивленно заморгал. Харри, уступая, кивнул Беате.
— Где твой брат сейчас? — спросила она.
— Где… где сейчас Лев? — Тронн посмотрел на нее, явно не понимая.
— Да, — подтвердила она. — Нам известно, что некоторое время назад он пропал.
Гретте повернулся к Харри.
— Вы не говорили, что речь у нас пойдет о Льве. — В голосе его звучали укоризненные нотки.
— Мы сказали, что хотели бы поболтать о том о сем, — сказал Харри. — О «том» мы уже поболтали.
Тронн резко вскочил, схватил чашку, поспешно подошел к раковине и выплеснул остатки какао:
— Но Лев… он же… Какое он имеет ко всему этому отношение?
— Может, и никакого, — сказал Харри. — В таком случае нам тем более понадобится твоя помощь, чтобы доказать его непричастность.
— Его же даже нет в стране, — простонал Тронн, поворачиваясь к ним.
Беате и Харри обменялись взглядами.
— А где он живет? — спросил Харри.
Прежде чем дать ответ, Тронн молчал ровно на одну десятую долю секунды дольше, чем требовалось:
— Не знаю.
Харри проводил глазами отъезжающий желтый мусоровоз:
— Не очень-то у тебя получается врать.
Тронн, не отвечая, смотрел на него застывшим взглядом.
Харри хмыкнул.
— Может, нам и не стоит рассчитывать, что ты поможешь нам отыскать своего братца. С другой стороны, это ведь твою жену убили. И у нас есть свидетель, который утверждает, что убийца — твой брат. — Произнося последние слова, он поднял взгляд на Тронна и увидел, как на шее у того под дряблой бледной кожей нервно дернулся кадык. В повисшей вслед за этим тишине слышно было, как у соседей играет радио.
Харри кашлянул:
— Так что мы были бы весьма признательны, если бы ты все же сумел нам что-нибудь сообщить.
Тронн покачал головой.
Еще некоторое время посидели молча. Затем Харри поднялся:
— Ладно, если надумаешь, ты знаешь, как нас найти.
Они стояли на крыльце, и Тронн выглядел таким же измученным, как когда они только пришли к нему. Харри, прищурившись, посмотрел на проглядывающее из-за туч низкое солнце.
— Понимаю, Гретте, это нелегко, — сказал он. — Но может, сейчас самое время снять с себя ту красную куртку.
К вечеру тучи рассеялись. По дороге домой от «Шрёдера» в конце Доврегата Харри остановился, задрал голову и посмотрел на небо. В безлунной вышине тихо мерцали звезды. Один огонек — самолет — медленно плыл на север в сторону Гардермуэна. Туманность «Конская Голова» в созвездии Орион. Туманность «Конская Голова». Орион. Кто же ему об этом рассказывал? Неужели Анна?
Войдя в квартиру, он первым делом включил центральный канал, чтобы послушать новости. Разные героические истории о мужестве американских пожарных. Пришлось выключать. Снизу с улицы доносился мужской голос, выкрикивающий женское имя. Судя по голосу, мужчина был пьян. Харри порылся в карманах в поисках клочка бумаги с новым номером телефона, который дала ему Ракель, и внезапно обнаружил все еще лежащий там ключ с инициалами АА. Он убрал его подальше в ящик телефонного столика, а сам набрал номер. Ответа не последовало. Поэтому, когда раздался звонок, он был уверен, что перезванивает Ракели. Вместо этого сквозь потрескивание он услышал голос Эйстейна:
98 
