Последние отзывы

  29  

Руфо начал яростно сопротивляться, стараясь выпрямиться. Его окутала тьма, поглотив весь угол комнаты.

Брон Турман взревел и протянул священный символ, направляя сияние на борьбу с чернотой вампира. Руфо злобно зашипел и затряс в воздухе костлявыми кулаками.

– Пристрели его! – крикнул Брон Турман Тобикусу.

Да, стрела арбалета могла прекратить битву между этими двумя.

Тобикус поднял оружие и прицелился. Он хотел спустить курок, но замешкался – перед ним выросла стена сомнений. Почему его символ не подействовал на вампира? Оставил ли его Денир, или Кэддерли каким-то образом продолжает пресекать попытки декана погреться в свете своего бога?

Теперь в мозгу декана громоздились уже горы сомнений, черные мысли, все еще питаемые волей вампира, сгущались. Руфо продолжал оказывать на него свое непреодолимое влияние.

Где Денир? Эта мысль преследовала озлобленного декана. В момент величайшей нужды его бог не пришел к нему. В тот миг его жизни, когда он сознательно воззвал к Дениру, когда бог был ему необходим, этот бог покинул его!

А вот стоит Брон Турман, прямой, уверенный, держа вампира на расстоянии силой Огма, сосредоточенной в его крепкой руке.

Тобикус зарычал и вскинул арбалет. Зло, свершившееся с Руфо, возвысило его, дав ему новую силу, позволив выстоять против человека, который легко поверг бы его, когда он был всего лишь последователем Денира, хотя Руфо учился немало лет.

А теперь, через три дня после смерти, Руфо способен тягаться со жрецом Огма.

Тобикус тряхнул головой, пытаясь избавиться от нарастающего замешательства. Он разорвал одну паутину лжи только для того, чтобы найти другую и обнаружить, что она быстро опутывает его.

Где же Денир? Почему Кэддерли так чертовски могуществен? Где справедливость, где награда за долгие годы его учения? Столько лет…

Тобикус вернулся в настоящее, успокаивая мысли, концентрируясь, смиряя дрожащие руки и прикидывая на глаз прицел. Отличный выстрел!

Брон Турман дернулся и недоуменно оглянулся на стол. Хватка жреца Огма быстро слабела, и Руфо шагнул вперед, небрежно выбил священный символ из руки Турмана – и упал на поверженного противника, как коршун на цыпленка.

Минуту спустя вампир с посветлевшим от свежей крови лицом повернулся к столу.

– Что вообще дал тебе Денир? – спросил он ошарашенного старика, остолбеневшего, словно зомби, с застывшим на морщинистом лице ужасом глядящего, не веря, на мертвого жреца Огма. – Он покинул тебя, – проворковал Руфо, играя на очевидных сомнениях человека. – Денир бросил тебя, но я не брошу! Я могу дать тебе многое, очень многое.

Оцепеневший старик едва ли осознавал, что вампир склонился над ним. Руфо продолжал нашептывать уверения, обещая невероятную силу и вечную жизнь, суля спасение от смерти. Тобикус не мог устоять перед ним. Иссохший декан ощутил укол, когда клыки вампира вонзились в его шею.

Он понял лишь, как низко он пал. Он понял, что Руфо проник в его разум, вселив в него сомнения, коварно вынудив его выстрелить в могущественного жреца Огма.

И он покорился. Сомнения продолжали кружиться в воздухе вокруг декана, но сосредоточены они уже были не на попытке обвинить во всем бога. Денир ли покинул Тобикуса, когда он пытался выставить священный символ против Руфо, или сам Тобикус давным-давно покинул Денира? Кэддерли подчинил его себе и утверждал, что его сила – это воля Денира.

А теперь Руфо…

Но Тобикус отмел эти мысли, отмел чувство вины. Будь что будет, решил старик. Он отказался от рассуждений о последствиях и окунулся в обещания вампира.

Будь что будет.

И да будет так.

Лишение милости

Фестер Рампол, полный подозрений, наблюдал за деканом. Он не понимал перемен, произошедших с Тобикусом. Когда они беседовали в последний раз, старик был охвачен – нет, обуян! – уверенностью, что Кэддерли возвращается в Библиотеку, чтобы вырвать сердце ордена Денира.

А теперь Тобикус казался почти веселым. Он тайно призвал к себе четырех верховных жрецов Денира, трое из которых были наставниками, на, как он это назвал, «жизненно важную встречу».

Они собрались в маленькой столовой, примыкающей к главному залу и кухне, вокруг дубового стола, – разве что напротив каждого из пяти кресел стояло по огромному пустому кубку.

– Дорогой Баннер, – оживленно прощебетал Тобикус, – спустись-ка ты в погреб да принеси нам оттуда особого вина, ну, знаешь, такую красную бутылку на третьей полке.

  29