Особенно,... 
65 
И, взяв ее лошадь под уздцы, Ив направился с путешественницами в Монтефьясконе.
Монтефьясконе находился в руках французов, и, когда они въехали на площадь, солдаты гурьбой высыпали посмотреть на женщин. Раздались восхищенные крики, все взгляды были прикованы к Джулии. Но Ив д'Аллегр строгим голосом выкрикнул приказания: он понимал, что пленницы его не из простых, поэтому каждому, кто посмеет дотронуться до этих женщин, грозило наказание.
Мужчины отступили: они поняли приказы по-своему – их капитан явно хотел оставить красавицу для себя.
Джулия и сама так поняла ситуацию и, поглядывая на ехавшего рядом с ней красавца, дрожала – вовсе не от страха.
Ив переговорил со старшими офицерами, и Джулии и ее свите был предоставлен самый удобный в городе дом.
Джулия передала Лауру няньке и прошла в отведенную ей комнату. Сняла плащ, встряхнула волосами, освободив их от сетки. Легла на постель и принялась размышлять о странных вещах, случившихся с нею с момента отъезда из Рима. История с Орсино, конечно, была отвратительной, но ведь она участвовала в ней не по своей воле, не так ли?
Слава Богу, этот неприятный эпизод завершен. Что же касается истории сегодняшней… Этот капитан так мил, так галантен!
Но она ждала своего прекрасного завоевателя напрасно: капитан Ив д'Аллегр был занят составлением послания к Папе Римскому: он сообщал, что La Bella находится ныне в руках французов, но что он, Ив д'Аллегр, может обеспечить ее безопасный проезд в Рим… за три тысячи скудо.
Получив послание, Александр впал в панику: а вдруг с его возлюбленной что-нибудь случится, а вдруг она заболеет? И он сразу же отправил требуемую сумму. А затем принялся ждать – терпения у него не хватало. Когда же Джулия появится в Ватикане?
Нет, решительно он должен выехать ей навстречу. И неважно, что французы уже близко, что весь белый свет будет потешаться над такой страстью, неприличной для пожилого человека (особенно Папы Римского). Он просто обязан выехать навстречу.
Он вел себя как двадцатилетний юноша. Приказал принести лучший наряд – черный дублет с золотой вышивкой, обмотал талию прекрасной перевязью из испанской кожи, к которой крепились меч и кинжал в украшенных драгоценными камнями ножнах, на ногах – сапоги из той же испанской кожи, на голове – бархатный берет, лихо заломленный набок.
Таким он и поскакал на встречу с дорогой Джулией.
Она была в восторге. Да, история с Орсино унизила ее, вызов, брошенный Ивом д'Аллегром, – взбесил, но теперь перед ней стоял ее Александр, лучший и самый преданный любовник в мире, и самый могущественный в мире человек – что бы там ни говорили.
– Джулия, дорогая! – вскричал Папа.
– Ваше Святейшество! – потупив взор, прошептала Джулия.
И пусть Рим насмехается над стариком, вырядившимся как испанский гранд, и щеголявшим перед возлюбленной, словно мальчишка, – ему плевать. Его положение было сложным, французы уже почти подошли к Риму, ему было за что сражаться – но все это казалось совершенно незначительными препятствиями человеку, обладавшему такими талантами политического деятеля. Главное – возлюбленная при нем, главное – она вернулась к нему, презрев более молодых любовников.
Теперь для счастья ему не хватало лишь одного – Лукреции. Ей также следует вернуться в Рим.
А Лукреция в одиночестве бродила по замку в Пезаро и с нетерпением ждала новостей. Порою сюда забредал бродячий поэт в поисках хлеба и крова, порою прибывал посланец с письмом от отца – она всех тепло принимала и жадно выслушивала их рассказы: здесь, за надежным укрытием гор, она казалась себе оторванной от всего мира.
Она узнала, что война разгорается, что Карл идет на Рим, что Джулия попала в плен и что Папа с готовностью заплатил выкуп. Ей рассказали о том, как ее отец, вырядившийся совсем как мальчишка, отправился встречать свою любовницу, как счастлив он теперь, когда Джулия снова с ним.
И пусть кое-кто насмехается над отцом – Лукреция никогда такого не сделает. Она сидела у окна, смотрела на море и думала о том, как счастлива Джулия: ведь возлюбленный ее – страстный и смелый человек, совсем не тот холодный трус, за которого вышла замуж она, Лукреция.
Но потом пришло известие, что французы находятся у самых ворот Рима.
Рим лихорадило, и лишь один человек сохранял полное спокойствие – Александр. Хотя он и считал армию французского короля значительной силой, а в итальянцах видел лишь шутов, обожающих рядиться в воинские доспехи и играть в солдатиков.
65 
