9 
— А солдат что, нельзя там разместить? — спросил Том.
— Я не хочу накликать беду на трактир. В стране — гражданская война, военное время, и все мы во власти солдатни. Не дай Бог, они обидятся, что их не селят под крышей…
— Переходим в сарай, — быстро сказала Анна. — Не сомневаюсь, нам там будет вполне удобно.
— Спасибо вам, вы мудрая женщина. Только идите побыстрей, пока солдаты пьют в общей комнате.
Он со свечой начал спускаться по лестнице, за ним последовали Том, Анна с ребенком, Нелл и Гастон. Когда все были в сенях, дверь открылась и на пороге показался элегантный господин — причина их страхов и подозрений.
— Господи ты Боже мой! — закричал он сердито. — Неужели джентльмену нельзя здесь хоть немного поспать? Всю ночь кто-то шастает туда-сюда! Ну, что еще у вас?
— Прошу прощения, ваша честь. Это все солдаты. Только что прибыли. Такие вот дела происходят, сэр! Что тут может сделать бедный трактирщик?
Аристократ, прищурившись, взглянул на всю компанию.
— И ты мне хочешь сказать, что это — солдаты?
— Нет, сэр. Это бедные странники, которых я приютил на чердаке. Но теперь там должны разместиться солдаты, и…
— И вы гоните их на ночь глядя?
— Нет… нет, ваша честь. Они заплатили за постой и получат кров. Я веду их в сарай во дворе. Он теплый, удобный, им там будет не хуже, чем на чердаке.
Мужчина закрыл дверь, и они продолжили путь. Хозяин провел их на кухню, задул свечу и, взяв фонарь, повел в сарай.
— Тут вы спокойно можете спать до конца ночи, и никто вам не помешает. Здесь будет очень удобно. Видите, на полу солома, и ночь сегодня теплая.
— А дверь закрывается? — поинтересовался Том.
— Ага! Если вам так удобнее, можете закрыться изнутри на засов.
— Нас все здесь устраивает, — быстро сказала Анна.
Хозяин ушел, и Том тотчас же задвинул засов.
— Здесь чувствуешь себя чуть спокойнее, — сказала Анна, хотя ее все еще била крупная дрожь.
Они ушли чуть свет, при первых признаках дня. Шли все утро, а за полдень вошли в предместья Дувра. При виде почтового корабля, покачивавшегося на волнах на якоре, у Анны камень упал с плеч. Море было спокойным, погода явно благоприятствовала им. Скоро, уже скоро ее испытаниям должен прийти конец.
Генриетта была очень оживлена; всю дорогу она проехала на спине у Анны и в отличие от нее ни капельки не устала.
— Вода! — радостно закричала она.
— Это море, мое сердечко, — сказала Анна.
— Нэн! Хочу свое платье!
— Скоро оно у тебя будет, Пьер, крошка моя!
— Не Пьер! Не Пьер!
— Уже немного осталось, золотце.
— Не Пьер, — вопила Генриетта. — Я принцесса! Не Пьер! Не Питер!
— Давай еще немного поиграем в мальчика Пьера. Пусть это будет нашим с тобой секретом, а?
— Эх, если бы принцесса все время спала, — сказал Том.
— Но она не может все время спать.
— Не спать! Не спать! — закричала принцесса.
— Мне бы больше было по душе, если бы во время нашего продвижения по городу она спала, — настаивал Том.
Навстречу прошел мужчина. Он, казалось, не заметил их, но это был все тот же заезжий аристократ из трактира. Никто не сказал ни слова, даже тогда, когда он сделал круг и пошел за ними в некотором отдалении.
Когда они подошли к берегу, он все в той же высокомерной манере окликнул лодочника.
— Эй, там, это Дуврский почтовый, а, приятель?
— Да, милорд.
— Так отвези меня на него. По рукам? Эти люди — со мной.
— Милорд… — начал было Том, но мужчина нетерпеливо отмахнулся.
Когда все перебрались в лодку, принцесса ясно продемонстрировала, что предпочитает всем элегантно одетого джентльмена, но тот, не обращая внимания на ребенка, холодно и властно давал указания лодочнику.
— Какой нынче ветер?
— Прямо в направлении Франции, милорд.
— Так, значит, почтовый вот-вот должен отплыть?
— Дождется отлива и отчалит, милорд. Лодка поравнялась с судном, и пассажиры перебрались на борт, послушно следуя за незваным распорядителем.
Жестом подозвав Анну с ребенком, он прошел с ними в каюту. Когда они оказались наедине, он поклонился ей и поцеловал руку.
— Вы проделали потрясающую штуку, Анна, — сказал он. — Королева навек будет вам благодарна.
— Было большим подспорьем, что вы были с нами… хотя и не в составе нашей маленькой компании.
— Да уж, у меня было по этой причине несколько малоприятных моментов, и самый худший — ночью, когда я открыл дверь и увидел вас, конвоируемых по лестнице. Ладно, все позади. Пока будете плыть через Ла-Манш, оставайтесь в каюте и не снимайте всего этого маскарада. Зато, ступив на французский берег, вы будете в полной безопасности. Ну, а сейчас мне нужно идти. Передайте ее величеству, что я безгранично предан ей.
9 
