Особенно,... 
97 
– Они ожидают смерти? – пробормотал Доминго.
– О нет, казнят, разумеется, не всех. Елизавета – сторонница терпимости. Говорят, она ненавидит казни, потому, что не уверена, как их воспримет народ. Ей нравится изображать милостивую государыню. Она бы никогда не стала казнить наших священников, но некоторые из ее министров распространяют слухи, что они агенты короля Испании и строят заговоры против нее. Доминго вздрогнул.
– Мой брат очень устал, – сказал Бласко. – Думаю, ему нужно поспать. Путешествие было утомительным, и мы много времени провели в море.
– Простите, я задержал ваш отдых. Надеюсь, вам будет удобно. Сейчас я вас оставлю. Спите сколько пожелаете. Вас будет обслуживать только Чарли. Я скажу остальным слугам, что у меня гостит иностранный торговец со своим слугой. Можем даже сказать, что вы виноторговец. А если кто-нибудь станет задавать вам вопросы, на которые вы предпочитаете не отвечать, то вы всегда можете притвориться, что не понимаете.
Сэр Эрик засмеялся, пожелал им доброй ночи и удалился.
Бласко окинул взглядом спальню и зевнул.
– Уверен, что я смог бы проспать несколько дней, – сказал он.
Доминго промолчал.
Бласко положил руку брату на плечо.
– Все будет хорошо, – заверил он. – Дом тихий и спокойный, мы запрем дверь и будем в полной безопасности, а в случае чего у нас есть тайник.
– Ты прав, – промолвил Доминго.
Оба лежали молча, притворясь, будто сразу заснули, и внимательно прислушивались к посторонним звукам. Доминго думал о будущем, а Бласко – о Доминго.
Они провели в доме в Челси уже несколько дней. Был июнь, и сады были прекрасны. Павлины с важным видом бродили на солнце, а маленькие собачонки – любимицы семьи – резвились на лужайках. Над клумбами порхали бабочки, а пчелы жужжали над кустами лаванды.
«В этих садах мирно, как в монастырской келье», – думал Доминго.
Кто бы мог поверить, что опасность притаилась за стенами очаровательного дома, из которого доносился смех служанки, обменивавшейся в буфетной нижнего этажа шутками с одним из слуг. Ступеньки вели к реке, протекавшей через сад. Весь день по ней проплывали барки; на некоторых из них играла музыка. Вода поблескивала в солнечном свете, но порою над ней нависал серый туман, становившийся голубоватым с наступлением сумерек.
«Я бы мог быть счастлив здесь», – думал Доминго.
Но он знал, что должен постоянно оставаться настороже: если барка приблизится к ступенькам, надо со всех ног бежать к себе в комнату, отодвигать панель и прятаться в тайник.
Доминго с сожалением думал о том существовании, которое мог бы вести. Ему нравились спокойная семейная жизнь, звуки молодых голосов, сытная пища, громкий смех сэра Эрика, вежливая мягкость его жены. Ему удалось завоевать расположение леди Олдерсли. Она склонялась к истинной вере и с удовольствием беседовала с ним в саду. Конечно, леди Олдерсли знала, что он священник, но никогда об этом не упоминала. Как и Доминго, она испытывала страх, ибо в Англии считалось преступлением принимать в доме священника-иезуита.
Доминго услышал шаги и сразу почувствовал, как у него заколотилось сердце, а по спине заструился пот. Но это оказался Бласко.
– Прекрасный день, – промолвил Бласко, – и прекрасная страна. Какое здесь мягкое и теплое солнце! Оно совсем не обжигает, так что не нужно прятаться в тень.
– Говорят, что зимой солнце здесь подолгу прячется само.
Оба думали о той Англии, какую они себе воображали: Доминго – страной, полной жестоких пиратов, а Бласко – землей, где обитала Бьянка.
– Так вот она страна, куда прибыли Исабелья и Бьянка, – задумчиво произнес Бласко. – Любопытно, видели они эту реку?
– Значит, ты все еще вспоминаешь о них, Бласко?
– Да, – кивнул Бласко. – Я уже многих здесь спрашивал, слышали ли они когда-нибудь о пирате по имени Маш, но вроде бы никто о нем ничего не знает.
– Все это было так давно, Бласко. Возможно, будет лучше, если мы никогда их не найдем.
– Не могу принять такую точку зрения, Доминго. Я буду продолжать расспросы. Если их можно найти, то я это сделаю.
– Да, если на то будет воля Божья. – Доминго повернулся к брату. – Однажды я видел сон, Бласко. Мне снилось, будто я прибыл в Англию, нашел Исабелью и привез ее в Испанию, чтобы она могла провести остаток дней в монастыре. Я подумал, что, возможно, все произошло по воле Провидения, что Исабелья должна была нести свой крест, как и я.
97 
