245 
Она указала на Дейнси. Лица людей выражали самые разнообразные чувства; многие из собравшихся пришли в безудержную ярость.
— Герцог Тетрафель, согласны ли вы пойти со мной внутрь монастыря на встречу с настоятелем Браумином и узнать о возможности исцеления?
Герцог не отрываясь глядел на нее.
— Обман! — выкрикнул другой брат Покаяния. — Она хочет обмануть вас, чтобы не дать расправиться с монахами!
Джилсепони даже не взглянула в его сторону.
— Вы серьезно поражены чумой, и вам грозит скорая смерть, — без обиняков продолжала она, обращаясь к герцогу. — Ни я, ни монахи не в состоянии вам помочь. Но выход существует. Существует лекарство от чумы, и я знаю, где оно.
— Так скажи нам! — крикнули ей из толпы, и эту мольбу подхватили сотни голосов.
Джилсепони взмахнула рукой.
— Я не смогу вам помочь до тех пор, пока вы продолжаете враждовать, — крикнула она в ответ. — И прежде всего мне необходимо согласие герцога Тетрафеля.
Джилсепони вновь перевела взгляд на него. Туда же устремились тысячи глаз, тысячи надежд и молитв. На плечи Тетрафеля внезапно легла непосильная ноша.
— Вы согласны пойти со мной? — вновь спросила Джилсепони. — Даю слово, что вам не причинят вреда и не возьмут в плен.
— Твое слово? — недоверчиво переспросил герцог Тетрафель, бросая косые взгляды на монахов.
— И мое тоже, — сказал настоятель Браумин.
Окружавшие его монахи беспокойно задвигались, ошеломленные поведением своего настоятеля. Затем Браумин заявил, что, прежде чем допустить Джилсепони в монастырь, ее должны будут подвергнуть обследованию. Герцога Тетрафеля они не пустят внутрь ни в коем случае, поскольку знают о его болезни.
— Мы встретимся у ворот, — пояснил настоятель, — по обе стороны цветочного кордона, который братья соорудят внутри сторожевого домика.
— Герой во всем и до конца, — пробормотал герцог Тетрафель, постаравшись, чтобы и Джилсепони услышала его слова.
Впрочем, такое место встречи ее очень устраивало.
— Всем оставаться на местах, — приказал Тетрафель, обращаясь к солдатам и жителям.
Герцог шумно втянул в себя воздух и вместе с Джилсепони и Дейнси направился к воротам Сент-Прешес. Спустя некоторое время, когда монахи разместили цветы в коридорчике сторожевого домика, ворота отворились.
Рядом с настоятелем Браумином стояли Виссенти, Талюмус и Кастинагис.
Теперь уже Джилсепони глотнула воздух. Наступал момент, от которого зависит то, как повернутся дальнейшие события.
Джилсепони рассказала им обо всем. О том, как Роджер привез безнадежно больную Дейнси в Дундалис, как затем она вместе с Дейнси и Смотрителем отправились в Барбакан. Джилсепони рассказала о призраке Ромео Муллахи (здесь брат Виссенти даже боязливо вскрикнул) и о втором чуде, произошедшем на Аиде.
— Я тоже поцеловала руку Эвелина, — закончила свой рассказ Джилсепони. — Теперь мне не страшна розовая чума.
Магистр Виссенти воспринял ее слова с радостью, брат Талюмус — с надеждой, брат Кастинагис — с заметной долей скептицизма. Отношение настоятеля Браумина, которое он скрывал за дружеской улыбкой, на самом деле было более чем скептическим. Зато Тетрафель оживился, воспламененный появившейся надеждой.
— Ты — мой ангел-спаситель, — сказал он Джилсепони, беря ее руку. — Теперь ты изгонишь эту нечисть из моего тела!
Джилсепони попыталась объяснить ему, что сама не может окончательно излечить от чумы ни его, ни кого-либо другого.
— Чума не всегда приводит к смерти, — вмешался настоятель Браумин.
Судя по его тону, он не считал «откровения» Джилсепони чем-то особо выдающимся и чудесным.
— Люди излечивались от чумы, хотя такие случаи редки, — продолжал настоятель.
— Тогда почему же вы прячетесь за стенами? — резко спросил герцог Тетрафель.
— Древние песни не лгут: удается излечить одного из двадцати заболевших, — спокойно ответил Браумин. — И один из семи монахов, проводящих лечение, непременно заболевает сам. Мы прячемся потому, что эти цифры, известные из трагедии прошлого, вынуждают нас к этому.
Тетрафель дрожал. Казалось, он вот-вот взорвется гневной тирадой.
— Но положение изменилось, — вмешалась Джилсепони. — Сама я так и не смогла помочь Дейнси. Я делала одну попытку за другой и неизменно терпела поражение.
— Возможно, твои действия все же оказались более успешными, чем ты думаешь, — предположил Браумин.
245 
