158 
— Не бойтесь, если немного обожжет. Это всего лишь маленькая искорка.
Прежде чем герцог сумел вымолвить хоть слово, он действительно почувствовал, как ему больно обожгло запястье. И сразу же стало легче: маленькая молния пережгла веревку.
Тетрафель высвободил руки и повалился на землю рядом с солдатом, который поспешно снимал с герцога веревку. Освободившись, Тетрафель сразу же бросился к соседнему столбу, чтобы освободить привязанную к нему пленницу — громко и надрывно кричавшую служанку. Покончив с этим, герцог кинулся к ее соседке. И тут вновь послышалось пение. Обернувшись, Тетрафель увидел появляющиеся из тумана силуэты мертвецов. Вскрикнув от ужаса, герцог позабыл о пленнице и бросился в темноту.
Сзади раздавались крики. Наверное, кричали те, кому так и не удалось освободиться от веревок. А может, те, которые попытались бежать, но были пойманы мертвецами.
Какая-то часть Тетрафеля требовала, чтобы он вернулся и принял смерть вместе с теми, кто верно служил ему все эти три года. Эта благородная часть его личности требовала, чтобы он мужественно встретил смерть.
Но ведь то, что ожидало его, было гораздо хуже смерти. Тетрафель представил себе оживших мертвецов — жутких, зловонных, покрытых торфом. И он побежал прочь. Герцог понимал, что должен вернуться, однако ноги не слушались его. Зацепившись за что-то, он упал и поцарапал лицо, но тут же вскочил и побежал вперед, в спасительный туман.
Тетрафель знал, что еще кому-то из его отряда удалось бежать. Судя по звукам, за ними гнались. Он слышал топот мертвецов и едва уловимые удары ног человечков Докальфара. Эти были намного опаснее, поскольку умели бегать не только по земле, но и по ветвям деревьев.
Герцог Тетрафель бежал, пока не заболели ноги и не начало сбиваться дыхание. Но и тогда, подстегиваемый неописуемым ужасом, он продолжал бежать неизвестно из каких сил. Он уже не думал ни о славе, ни о бессмертии. Он бежал, чтобы остаться в живых.
Взошло солнце, а он все бежал. На какой-то короткий момент случившееся с ним показалось кошмарным сном. Какая нелепая мысль! Все произошло взаправду… А потом герцог Тимиан Тетрафель, аристократ, состоящий при дворе короля Дануба Брока Урсальского, человек, мечтавший вписать свое имя в историю королевства и увековечить память о себе в названиях величайших в мире рек, водопадов и гор, повалился в траву и зарыдал.
В тот же день Тетрафель наткнулся на двоих солдат из его отряда, таких же перепуганных, как и он. Никто из троих не предложил вернуться и попытаться хоть кого-нибудь спасти. Они молчали. Они бежали, почти безостановочно бежали на восток. Туда, где из торфяных болот не встают живые мертвецы.
Почти через месяц все трое достигли обжитых земель Вестер-Хонса, а еще через неделю крестьянские сани доставили герцога Тетрафеля в Урсал.
Днем позже в столицу прибыл герцог Калас с намерением никогда более не возвращаться в гнусный Палмарис.
Еще через неделю Констанция Пемблбери родила королю Данубу сына.
ГЛАВА 24
БРАТЬЯ ПОКАЯНИЯ
— Ты ненавидишь всё и всех, — заявила начальствующая сестра Трейса, выступив вперед и указав пальцем на Де’Уннеро.
К середине весны количество чумных больных, пришедших под стены монастыря, вновь возросло, отчего настроение Трейсы еще более ухудшилось. Она была единственной начальствующей сестрой в Сент-Гвендолин и поэтому могла говорить от имени пятнадцати оставшихся в живых монахинь.
Самозваный настоятель пострадавшего монастыря сверкнул на нее глазами, и его злобная улыбка напомнила Трейсе, что она находится отнюдь не среди друзей. Кабинет настоятеля наполняли братья, обращенные Де’Уннеро в веру его толка. Эти уставшие, отчаявшиеся люди жаждали ответов и объяснений тому, что творилось вокруг.
Трейса попятилась назад и вслед за настоятелем обвела недоуменным взглядом лица тех, кого некогда считала собратьями по вере. Узнав о кончине своей наставницы и старшей подруги Делении и других сестер, Трейса спешно вернулась в Сент-Гвендолин и буквально не узнала монастыря. Как разительно изменился Сент-Гвендолин под властью настоятеля Маркало Де’Уннеро! Де’Уннеро начал свое правление с того, что отделил братьев от сестер. Он установил здесь те же порядки, как и в любом мужском монастыре. И это в Сент-Гвендолин — единственном монастыре, основанном ради осуществления религиозных чаяний женщин. Тех немногих женщин, которые посредством щедрых подношений их богатых отцов или через собственное благочестие стремились занять свое место в церкви.
158 
