13 
Николе снова рассмотрел посмертные фотографии Пуже. Одутловатое лицо алкоголички со следами лишений. Куда ей до Неккер, которая, с ее бледностью и прикидом графини Дракулы, даже после смерти оставалась эффектной. В кармане завибрировал мобильник, сбив его с мысли. Звонил лейтенант Дейв Паркер из Нового Орлеана. Николе бросился в кабинет Дюгена.
Майор заговорил на довольно беглом английском. Конечно, с заметным французским акцентом, но справлялся он неплохо. Николе, у которого мать была англичанкой, сдержал улыбку, услышав несколько чисто французских оборотов, но вообще оценил выступление своего шефа как вполне достойное.
Довольный Дюген вернул Николе мобильник.
— Ты не напрасно давил на американцев, Людовик. Они подозревают, что Брэд Арсено убил одного из своих друзей.
— Бенджамина Фрэзера, того, что занимался недвижимостью? Паркер упомянул это имя, но в подробности не вдавался.
— Фрэзера застрелили в собственной усадьбе в Новом Орлеане сразу после урагана Катрина. Конечно, все можно списать на мародеров, которые тогда распоясались, особенно в богатых кварталах, но наши коллеги из Луизианы не прочь побеседовать с Арсено. К тому же лет десять назад бесследно исчезла подружка Фрэзера Джулия Кларк.
— Американцы подозревают Арсено?
— У них нет ничего конкретного. Папаша Кларк обвинил тогда Фрэзера. Исчезновение Джулии могло стать причиной размолвки между Арсено и его приятелем.
— А дело становится все более масштабным, шеф.
— Пресса не даст нам покоя.
Николе задумался, так ли уж Саша недоволен вниманием журналистов.
— А загадочный диск?
— Это действительно запись «Вампиреллас», шеф. Похоже, они сделали ее для звукозаписывающих фирм. Я поговорил с ударницей. Ей казалось, она его потеряла. Это наводит на мысль, что Арсено был просто одержим Лу Неккер.
— Может, да, а может, и нет.
Майор сцепил руки на затылке и потянулся, словно довольный кот. Надо будет спросить адрес его клуба тайского бокса, подумал Николе, он в потрясающей форме, и все стрессы ему нипочем, а ведь за спиной о нем чего только не болтают. Поговаривают, что Дюген просто так ничего не делает и готов вылизать любую задницу, лишь бы добиться повышения. Утверждали, что и супругу он выбрал по расчету. Беатриса Дюген, урожденная Бертийон, занимала теплое место в Министерстве внутренних дел, а связей у нее было хоть отбавляй. Ее отец, Жан Бертийон, в свое время прослыл суперполицейским. Большая шишка в Управлении по борьбе с бандитизмом, он был настолько же хорош в деле, насколько популярен в средствах массовой информации. Великий человек скончался. Говорили, что Беатриса Бертийон помешана на карьере мужа и мечтает сделать из него легендарного полицейского, подобного папаше Бертийону. Но Николе эти слухи не волновали. Рядом с Саша ему хотелось разбиться в лепешку ради дела. И он чувствовал себя вправе быть таким же честолюбивым.
— Я вот думаю, с какой стати он держал у себя афишку высокой блондинки, — вдруг сказал Дюген.
— Хотите сказать: и не зашел повидаться с ней?
— Любой нормальный мужик захотел бы с ней повидаться, как думаешь?
— Чем-то она похожа на рекламу скандинавских йогуртов.
— А по мне, так просто класс, особенно для девушки, которая раздевается лучше, чем одевается.
— Считаете, шеф, она нам наврала?
— Наоборот, мне показалось, что она говорила искренне. Но все-таки установи за ней слежку.
— В пригороде Сен-Дени или у Пигаль?
— И там, и там. Ведь у мисс Дизель двойная жизнь.
*
Лола вошла в приемную на улице Дезир. На переливчатых диванах — розовом и оранжевом — ни одного клиента, зато из массажного кабинета волнами накатывали азиатские мелодии. Она порылась в стопке иллюстрированных журналов. Легкое постукивание по серебристому линолеуму заставило ее вздрогнуть. Обернувшись, она обнаружила далматинца Зигмунда. Антуан Леже, лучший психоаналитик Сен-Дени, человек очень занятой, отправляясь на встречу с клиентом, иногда оставлял пса у Ингрид. Это чувствительное четвероногое в горошек не выносило одиночества.
— Как поживаешь, мальчик мой? — поинтересовалась она у прекрасного животного, взирающего на нее большими, полными древней мудрости глазами.
Она принялась за статью о наших родственных связях с весьма несхожими приматами — шимпанзе и бонобо. Шимпанзе — агрессивные, скорые на расправу твари, улаживают все трения с помощью зубов; напротив, бонобо — прелестные обезьянки, сторонники мирного сосуществования, всегда готовы заменить насилие сексом. Журналист утверждал, что человек многое унаследовал от обоих видов и что наши кровные связи с волосатыми братьями куда теснее, чем можно себе представить.
13 
