Последние отзывы

  9  

Гассан набрал полную грудь воздуха, и ждал, когда сокол подлетев шагов на полтораста, и дернул бечевку.

Белые крылья голубя замелькали над землей, как сигнальный флажок.

Сапсан на миг точно замер в воздухе, повернул и, как камень из пращи чабана, понесся наперерез.

Гассан судорожно дернул бечевку. Голубь споткнулся на лету, перекувырнулся, — белый флажок захлопал по земле.

Гассан потянул и вдруг заметил, что тащит одного голубя.

Сапсан, раскинув крылья, остался лежать на земле среди желтых крупинок зерна.

Гассан понял сразу, что случилось: в волненье, он слишком рано отдернул летящего голубя. Птица разом остановилась в воздухе. Сокол ударил мимо.

Бил он сверху. Голубь был над самой землей.

Джигит знал, что бывает с проловившими соколами. Он бросил ненужные веревки и вылез из засады.

Сапсан лежал грудью на земле. Темная его спина резко выделялась на серой почве. Большие глаза были прикрыты беловатыми веками. Они медленно открылись навстречу Гассану.

Джигит стал на колени и протянул руку. Сокол неожиданно перевалился на бок. Гассан не успел отдернуть руки: страшная лапа скогтила его за рукав. Сокол судорожно забил крыльями и застыл. Глаза его потухли и закрылись. На крутом клюве вздулся кровяной шарик и лопнул.

Гассан поднялся с колен. Мертвый сокол тяжело повис у него на руке. Гассан взвесил его свободной рукой, потрогал аспидно-черное, жесткое и гладкое перо крыла. С рассеянным недоумением глядел вокруг.

Удильщик так в недоумении разглядывает с трудом и волнением вытащенную им на крючке корягу. Он не в силах сразу понять немой насмешки нечаянной подмены. Где трепет и возмущение живой добычи? В руках только мертвая тяжесть жесткой бездушной деревяшки.

Джигит попробовал разжать застывшие в хватке хищные когти. Когти не поддались. Он сильно дернул, и лапа оторвалась с куском крепкой материи.

Джигит бережно опустил сокола на землю.

В УЩЕЛЬЕ

Долго потом не мог простить себе Гассан своей неосторожности. Великолепного черного сокола он погубил своей рукой: не отдерни он так не вовремя голубя, — сапсан не разбился бы.

Ругал себя джигит и за то, что не выследил соколиного гнезда. По большой величине сокола он знал, что загубил самку. Самец не бросит птенцов. Но где искать его? К знакомым деревьям он не прилетал. А горы и степь велики.

Браться за воспитание ястребов Гассану не хотелось: он чувствовал, что охота с ними больше не доставит ему былой радости.

Частенько теперь джигит среди бела дня без дела посиживал у своей сакли.

Раз, когда он так сидел, попыхивая трубкой, к нему подошел Саламат. Этот человек был противен прямодушному джигиту. Гассан уже хотел прогнать его. Но нищий заговорил, и первые же слова его заставили джигита насторожиться.

В цветистых выражениях Саламат рассказал, что после долгих поисков он нашел в горах гнездо черного сокола. Из любви к джигиту Саламат готов, пожалуй, уступить ему одного или двух птенцов, если джигит поможет ему достать их.

Джигит снова увидал у себя на руке сапсана в клобучке, цаплю, улетающую вдаль с кольцом на ноге. Ему и в голову не пришло спросить Саламата, велик ли труд добраться до гнезда.

— Едем, — сказал он, вскакивая.

— Положи подушку терпения на ковер ожидания, баба. До гор далеко, а солнце уже задумалось об отдыхе, — сказал Саламат.

Но горячего джигита уже нельзя было остановить.

За час до захода два всадника подъехали к горам.

Саламат остановил коня и указал джигиту узкое ущелье. Сказал, что дорога трудная и всё равно в темноте им не взобраться на крутой перевал, где на скале соколиное гнездо.

Гассан молча поехал вперед.

Чем дальше по ущелью подвигались всадники, тем выше росли и тесней сдвигались горы. Из глубины расселин путников обдавало душным жаром. Гассану чудилось, — здесь горло гор, оно тяжело дышит.

На камнях не росло ни кустов, ни травы. Тяжелая пыль заглушала стук копыт. Мертво и грозно немели скалы.

И когда у самого лица Гассана тускло блеснули два глаза, он вздрогнул и осадил коня.

В глазах, неподвижно глядевших на Гассана, не было никакого выражения. Казалось, глядел камень.

Всмотревшись, джигит с трудом различил на сером камне очертания треугольной головы, распластанного серого тела, кольчатого в шипах хвоста. Отвратительное пресмыкающееся поползло по гладкому камню. Это была большая горная ящерица-агама.

  9