103 
3. Запись сделана, как и другие, карандашом; строка неровная. «Рано утром переехали границу» — в письме к М. П. Чеховой от 19 марта 1891 г. Речь идет о границе между Россией и Австро-Венгрией (на ст. Волочиск Волынской губ. находилась таможня).
4. Первая запись, перенесенная в IV записную книжку. Близка по характеру некоторым другим суждениям, записанным для повести «Три года» (см. ниже * ), и могла быть предназначена для первоначального замысла повести.
5. В Вену Чехов прибыл 19 марта «в 4 часа пополудни» — см. письмо сестре от 20 марта (1 апреля) 1891 г. Stadt Frankfurt — название отеля, в котором останавливался Чехов. Сестре Чехов тоже писал, что в Вене «снега нет, но все-таки холодно».
20-го — 20 марта 1891 г.
Собор св. Стефана — в Вене. Восхищаясь церковной готикой Вены, Чехов писал сестре 20 марта (1 апреля) 1891 г.: «Особенно хороши собор св. Стефана и Votiv-Kirche».
Стр. 3. 1. Запись долга, образовавшегося уже в начале поездки за границу. Чехов жаловался родным, что привычка Суворина жить в дорогих отелях вынуждает его делать долги (см. письма к М. П. Чеховой от 1 (13) и 7(19) апреля). Возвратившись в Россию, Чехов писал Суворину: «… должен я Вам, если даже считать по-Вашему, не менее 800 рублей» (7 мая 1891 г.).
«21-го» — 21 марта 1891 г.
2. В IV, 1, 2 (вместо «Иван» — «X»). К первоначальному замыслу повести «Три года». В повести не использовано.
3. Запись — в духе общих суждений, имеющих отношение к первоначальному замыслу повести «Три года» (ср. I, 2, 4; I, 6, 3 и др.); в повести — нет. Косвенно мысль об общественной деятельности как потребности души присутствует в рассказе «Жена», над которым Чехов работал осенью 1891 г., и в более поздних произведениях, например, в «Доме с мезонином» (1896).
Стр. 4. 1. Ср. I, 6, 1.
22 марта 1891 г. «В Венеции мы жили в лучшем отеле, как дожи», — писал Чехов сестре 1 (13) апреля 1891 г., жалуясь на излишние расходы, в которые втягивал его Суворин. В отель «Bauer» к Чехову и Суворину приходил Д. С. Мережковский. По его воспоминаниям, встреча состоялась «в длинном суворинском салоне с зеркалами без рам и с обычными венецианскими люстрами» (см. ниже). Из всех итальянских городов Венеция произвела на Чехова сильнейшее впечатление. В первом письме из Венеции — к брату Ивану Павловичу от 24 марта (5 апреля) 1891 г. — Чехов перечислял места этого города, восхитившие его своей красотой. К концу путешествия он писал: «Из всех мест, в каких я был доселе, самое светлое воспоминание оставила во мне Венеция» (Чеховым, 15 (27) апреля 1891 г.).
В XV гл. «Рассказа неизвестного человека» действие происходит в Венеции, в отеле «Bauer». В этой главе упоминаются также домик, в котором по преданию жила Дездемона, могила Кановы, дворец дожей с замазанным портретом Марино Фальери (см. следующие записи). Из европейских городов, в которых Чехов был в 1891 г., названы также Вена и Флоренция.
Собор св. Марка и площадь перед ним, дворец дожей, домик Дездемоны, усыпальницы Кановы и Тициана упоминаются также в письмах к родным (см. Письма, т. IV, стр. 201–205).
Усыпальницы Кановы и Тициана находятся в церкви Фрари.
24 марта (5 апреля) 1891 г. Чехов писал брату Ивану Павловичу: «Сегодня воскресенье. На площади Марка будет играть музыка». В этот «нежный мартовский день», как вспоминал Д. С. Мережковский, находившийся тогда вместе с З. Н. Гиппиус в Венеции, он встретил Чехова и Суворина в соборе св. Марка (Чеховский юбилейный сборник, стр. 203–205; здесь сказано, между прочим, что весь этот день они провели вместе: осматривали «стеклянные» фабрики, покупали безделушки, вечером беседовали в номере Суворина). Воспоминания Мережковского на содержание беседы не проливают света («Чехов <…> в горячие споры не вступал»), но в письме Чехова Ивану Павловичу от 24 марта (5 апреля), очевидно, отразились некоторые из затронутых в этот вечер тем: «Русскому человеку, бедному и приниженному, здесь в мире красоты, богатства и свободы не трудно сойти с ума. Хочется здесь навеки остаться, а когда стоишь в церкви и слушаешь орган, то хочется принять католичество».
В Венеции Чехов говорил Мережковскому о замысле пьесы из жизни венецианского дожа Марино Фальери (1278–1355), что видно из письма Мережковского от 14 сентября 1891 г.: «Написали драму из венецианской жизни „Марино Фальери“?» (ГБЛ). Тема смерти могла быть затронута и в связи с трагической судьбой Фальери. Старый венецианский дож Марино Фальери, не удовлетворенный слишком легким наказанием знатного патриция Стено, который оскорбил его молодую жену и его самого, организовал заговор против знати. Но по доносу он был схвачен и казнен, и голова его скатилась с «лестницы гигантов» дворца дожей. На одной из внутренних стен дворца дожей среди портретов дожей вместо изображения Фальери и сейчас висит рама, обтянутая черным, с латинской надписью, означающей: «Это место Марино Фальери, обезглавленного за преступление». Сюжет был уже использован в трагедии Байрона «Марино Фальери», в рассказе Гофмана «Дож и догаресса» и в других произведениях.
103 
