Особенно,... 
128 
– Я кое-что хочу тебе сказать, – сказала она. – Я вот тут сидела за решеткой, пока ты разгуливала на свободе, но теперь и ты в тюрьме. Здесь ты и сгниешь!
И она засмеялась. Трудно было поверить, что человек может издавать такие громкие и скрипучие звуки. Ее дьявольский смех привел Эмму в ужас, и она побежала прочь. Когда она бежала по каменному коридору, ее остановила надзирательница.
Тебя же предупреждали, чтобы ты не связывалась с ней, – сказала она. – Когда ее повесят, наш мир определенно станет лучше.
Не говорите так о ней, – пробормотала сквозь слезы Эмма. – Она моя мать.
– Ты ошибаешься, – сказала она.
Девочка покачала головой:
– Я лежала на той самой кровати, где она меня родила. – Той кровати, наверное, многое пришлось повидать, но только не рождение невинного младенца. – Я ее плоть и кровь. Так она мне сказала.
– Да ну, – сказала женщина и как-то странно на нее посмотрела. – Кто бы сомневался в этом. Что же ей еще оставалось говорить, если она опоила тебя какой-то дрянью и разлучила с теми людьми, которые могли бы предъявить на тебя законные права. Иди ко мне, девочка. Садись здесь. Я должна кое-что тебе рассказать.
Эмма последовала за женщиной в ее маленькую каморку. Ей показалось, что она идет по воде.
Эта сатана в юбке продавала молоденьких девочек, чтобы они занимались греховными делами. Приблизительно год назад ее разоблачили. Она заявила, что может делать с этими девочками все, что угодно, потому что они ее дочери. Однако после ареста ее осмотрел доктор, и выяснилось, что эта старая ведьма никогда не рожала.
Вы уверены? – спросила Эмма. От волнения у нее пересохло во рту, а губы стали белыми, как мел.
Конечно, уверена, – сказала женщина. – С вами все в порядке, мисс? Вам скоро станет легче. Вы так сильно побледнели. Принести вам стакан воды?
Эмма покачала головой.
– Благодарю вас. Мне уже лучше, но мне необходимо выйти на воздух.
Ей снова пришлось пройти через тюремный двор и встретиться с той же шайкой мошенников. На этот раз ей удалось спастись бегством. Сторож окликнул ее, но она побежала еще быстрее. Ей хотелось оказаться как можно дальше от этого ужасного места. Когда же она остановилась, то поняла, что очутилась в совершенно незнакомом месте. Ее ноги по самые щиколотки были испачканы какой-то липкой грязью. Вокруг стоял невообразимый шум и грохот, сама же она стояла в луже крови. Попытавшись выбраться из нее, она споткнулась о внутренности животных, которые кто-то выбросил в сточную канаву. Жутко воняло, слышались громкие стоны, страшные крики жертв и их мучителей. Она пришла в ужас, увидев быка, которого жестоко избивал палкой какой-то мужчина. На площади величиной с огромный парк повсюду находились животные, которых толкали и били. Задыхаясь от мерзкого запаха, Эмма огляделась вокруг, пытаясь найти какое-нибудь укромное место, и увидела целые связки мертвых туш. Они висели на железных решетках, истекая кровью.
Где я? – в ужасе закричала она.
На рынке Смитфилд, – засмеялся ей в ответ какой-то небритый мужчина. – И тебе лучше поскорее убраться отсюда, пока тебе по ошибке тоже не перерезали горло, – добавил он и показал ей дорогу, махнув в сторону рукой, испачканной в крови. Она шла, окутанная облаком зловония и испарений, исходивших от мертвых животных. Ей казалось, что она видит кошмарный сон. Наконец ей удалось выбраться на свежий воздух.
Она вышла прямо на большую торговую улицу, находившуюся в Чипсайде. Эмма остановилась у витрины магазина, торговавшего тканями, чтобы перевести дух. Она увидела в витрине отражение своего бледного и испуганного лица.
– Кто я? – спросила она у своего отражения. Ей следовало бы радоваться и благодарить небеса за то, что она избавилась от обвинений во всех этих ужасных сексуальных извращениях. Однако она чувствовала себя потерянной и совершенно несчастной. Единственная ниточка (пусть даже такая ужасная), которая связывала ее с этой жизнью, была разорвана. Ее путеводная звезда, ярко блеснув на прощание, погасла. Она осталась в полном одиночестве, ведь теперь она точно никому не нужна. Она села на мостовую, обхватила руками голову и горько заплакала. Мимо нее проходили люди, спеша куда-то по своим делам. Никто даже не остановился, чтобы спросить, почему она плачет. Ее просто не замечали, как маленькую полураздавленную букашку. Выплакав все свои слезы, она с трудом поднялась на ноги и пошла дальше. Ее окружали величественные строения, в которых размещались государственный банк, лондонская биржа, резиденция лорд-мэра Лондона. Незаметно стемнело, и на улицах зажглись фонари. Она была голодна, но это ее совершенно не беспокоило, ведь для каждого человека главное не выжить, а быть в этой жизни кому-нибудь нужным. Она подошла к огромной каменной колонне. Казалось, что ее позолоченная вершина доставала до самых звезд. Подняв голову вверх, она любовалась этим зрелищем и вдруг почувствовала резкий запах джина. Какая-то женщина наклонилась к ее уху и произнесла хриплым голосом: «Эту колонну построили в память о великом пожаре, который триста лет назад уничтожил половину города, огромное количество грешников, ну и праведников тоже. Восемьдесят семь церквей сгорело дотла. – Женщина захихикала. – Она очень высокая, выше шестидесяти метров, но ты уже не сможешь броситься с нее вниз. Ее вершину оградили железной решеткой после того, как какая-то несчастная молоденькая служанка прыгнула с нее, решив свести счеты с жизнью». Рассказчица растворилась в темноте, но ей все же удалось зажечь маленький лучик надежды в душе девочки. Какой это, должно быть, ужасный грех – покончить с тем, что еще не успело начаться? Но ее это совсем не волновало. Ее интересовало, где это сделать и каким образом. Конечно, в этом, окутанном туманом, городе, где в воздухе смешались запахи изысканных ароматов и нечистот. Запахи свежей рыбы, апельсинов и специй доносились с рынка и прилегавших к нему складских помещений. К ним примешивался еще один весьма неприятный, но знакомый запах. Она поняла, что находится возле реки. Она вдохнула этот запах и нашла ответ на свой вопрос. Если она никому не нужна, то домом для нее станет эта река.
128 
