Особенно,... 
39 
– Кто это были? Армяне?
Мельник не понял вопроса, занятый своими мыслями.
– Если бы поглавник Павелич имел средства, мы бы успокоили всю Югославию.
– А как же армяне? – не унимался Кризантем. – Они сильно сопротивлялись?
– Армяне?
Отец Мельник порылся в памяти.
– Что-то не припоминаю армян. Возможно, они там и были...
С этого момента разговор для Кризантема потерял интерес. Он не мог понять, что можно истреблять кого-то другого, помимо армян.
Спустя несколько минут он встал и, вежливо попрощавшись, отправился отчитываться перед Малко об увиденном.
* * *
В номере Виганта дела обстояли не совсем хорошо. Борис методично хлестал по щекам Отто. Голова его болталась из стороны в сторону. Русский закончил так же внезапно, как и начал. Закурив, он посмотрел на Виганта с презрением. Перед ним лежал человек, который мог щелчком пальца убивать людей... Оказалось достаточно пятидесяти килограммов человеческого мяса, чтобы сделать из него тряпку... Какая гениальная идея пришла ему в голову – подсунуть Отто эту Стефани! Вначале речь шла только о том, чтобы следить за ним. Во-первых, потому, что никогда не забывали о его прошлом полностью. Во-вторых, все крупные руководители имели своего постоянного наблюдателя. Находясь всегда рядом, такой человек давал отчет об их деятельности другим вышестоящим чинам. Иногда о них так ничего и не узнавали. Благодаря этим людям удавалось предотвратить серьезные предательства, как, например, в случае с Отто Вигантом, скрывавшим истинное лицо в течение двадцати пяти лет. Сейчас нужно было, создать такие условия, чтобы Вигант согласился поехать с ним в Копенгаген. Там должна была осуществиться вторая часть плана.
– Вы только что подвергли себя риску никогда больше не увидеть Стефани, – нравоучительно заговорил Борис Савченко. – Вы должны разобраться в ошибках. Я считал, что то, что произошло вчера, станет для вас уроком. Поскольку этого не случилось, все начнется заново сегодня вечером, но с некоторыми существенными дополнениями.
Вигант поднялся в постели.
– Нет...
– Можно избежать испытания, – с притворным добродушием заверил Борис. – Нужно только слушаться меня.
Вигант покачал головой.
– Вы не сломаете меня. Мне известно, что ожидает меня там. Ты же знаешь, я сам вел дела предателей.
– Тем хуже для вас. Обещаю, что вы будете вспоминать всю жизнь о празднике святого Ганса. Если, не наложите на себя руки еще до рассвета.
Произнеся эти многообещающие слова, он покинул номер, осторожно закрыв за собой дверь.
В голове Виганта перемешались все мысли. Он прекрасно понимал, что ждет его этой ночью. Он тоже слышал о празднике святого Ганса и догадывался о планах Бориса. От этого защиты у Малко не попросишь...
Вигант почувствовал безнадежное одиночество. Однако в его силах было прекратить мучение. Достаточно сесть на самолет или покончить с собой как неизлечимому больному. Такова дилемма Осипа Верхуна, ставшего Отто Вигантом. Затем ему пришла в голову мысль, что если бы не проклятый Мельник, Борис давно бы отстал от него. Это было неправдой, но он нуждался в иллюзиях. Постепенно им овладела страшная злость на Мельника. Вполголоса он начал ругать его, словно тот находился рядом. Именно в это мгновение в приоткрытую дверь просунулась голова святого отца.
– Отто, – просюсюкал он, – ты чувствуешь себя лучше?
Словно это не он оглоушил Виганта несколько часов назад. Отто не ответил. В один прыжок он оказался у двери и схватил святого отца за рясу. Решительно Мельнику в этот день не везло по-крупному.
– Мерзавец! – закричал Отто. – Из-за тебя у меня одни неприятности. Говорил же я тебе оставить меня в покое!
Мельник не успел даже рта раскрыть, как получил удар кулаком в лицо. То, что последовало за этим, походило на настоящее убийство. В, бешенстве Вигант принялся наносить удары ногами, целясь Мельнику в уши и нос. Отличная разрядка.
Блестящая сутана стала скоро мокрой от крови. Мельник слабо сопротивлялся. Он боялся окончательно рассориться с незаменимым для него человеком. Видимо, первый раз в жизни он так глубоко по-христиански оценил ситуацию...
Устав от мордобоя, Вигант пинком вышвырнул Мельника за дверь. Тот с такой силой ударился о перегородку, что задрожала лестничная клетка.
Услышав, как захлопнулась за Вигантом дверь, Мельник медленно зашагал к себе в номер, вытирая кровь сиреневым платочком, подарком самого епископа. В нем тоже накопилось довольно много злобы. Лишь бы только у него в руках оказалась эта бумага с подписью.
39 
