Особенно,... 
26 
Ночь была еще более душная и влажная, чем в центре. Из Народного Дома доносилась музыка. Странное место — днем здесь заседал Революционный Трибунал, а вечером выступал фольклорный ансамбль... Малко оставил свой «датсун» в «Силманде», и они сели в машину Жоржа Валло. Свернув на улицу Мечети, они словно оказались в другом мире. Негры толпились у баров и дискотек, спали вповалку прямо на земле, уличные торговцы предлагали жаренное на вертелах мясо, ребятишки высматривали в толпе редких белых в надежде выклянчить немного денег. Жорж в сердцах отпихнул мальчишку, который плюнул ему на ботинок. Никакого уважения... Малко вдруг увидел, что толстяк может быть очень злым. Они вошли в дансинг «Палладиум». Это некое подобие ангара, окруженное палисадником. Внутри надрывался негритянский оркестр и топтались несколько парочек в бубу. Мужчины вовсю топали ногами, а женщины томно покачивали потрясающими бедрами...
Жорж направился к столику, за которым три негра мрачно смотрели на пустые стаканы. При виде его один из них поспешно поднялся. Малко между тем сел снаружи, где было хоть немного прохладнее. Жорж обменялся с негром несколькими словами, и они вдвоем подошли к его столику. Толстяк окликнул официантку с острыми грудями и заказал три «Флэга».
— Ну что, Бабу, — весело начал он, — как твоя «ямаха», хорошо ездит?
— Ну, патрон, еще как! — ответил его собеседник с широкой улыбкой.
— Но у тебя, кажется, есть кое-какие проблемы, твой двоюродный брат мне говорил, — продолжал Жорж отеческим тоном.
Улыбка тотчас погасла.
— У-у-у, — вздохнул негр, — что правда, то правда. Сам не знаю, где я раздобуду денег...
— Так тебе нужны деньги? — невинно поинтересовался толстяк.
— Еще как, патрон!
— Много?
Бабу принялся загибать пальцы.
— Месяц кончается, патрон, через два дня. Я должен отдать двоюродному брату и двум друзьям деньги, которые я у них занял. Много, почти все их жалованье! Если не отдам, они меня побьют, у-у, как! И еще...
— И еще? — слащавым голосом переспросил Жорж.
— Да я же купил в кредит, патрон! Они хотят, чтобы я заплатил первый взнос. Не заплачу — заберут «ямаху».
— Но ты же скоро получишь жалованье.
Бабу невесело рассмеялся.
— Патрон, мое жалованье — пять тысяч франков, а я должен пятнадцать тысяч! Да еще я обещал подарить моей невесте браслет, а не то она уйдет к другому...
Жорж сочувственно покачал головой.
— Надо же, ну и влип ты! Останешься без «Ямахи», без невесты, да вдобавок с набитой физиономией.
— Что верно, то верно, патрон, — обреченно вздохнул негр.
Они допили пиво, вконец оглушенные оркестром. Жорж уставился на обтянутые узкими красными брючками ягодицы танцевавшей неподалеку девицы. Бабу встряхнулся и собрался было уходить. Жорж остановил его:
— Подожди-ка. Ты ведь знаешь, твой двоюродный брат — мой добрый друг. Так что я, может быть, смогу помочь твоей беде.
— Правда, патрон?
Он так и расцвел... Жорж встал, его собеседник тоже. Они отошли в сторонку и заговорили почти шепотом, хотя сквозь грохот оркестра их все равно никто не мог бы услышать. Малко внимательно следил за мимикой негра, который кивал в ответ на каждое слово Жоржа. Наконец толстяк вернулся к столику.
— Все в порядке! — торжествующе объявил он. — Парень согласен! Я оплачу его долги, а он сообщит нам все о передвижениях Санкары. Он из одной деревни с начальником его личной охраны, тех, что в Совете Содружества. Ну как, вы довольны, мистер Линге?
Малко посмотрел на сияющего француза с тревогой.
— А как вы ему объяснили свою просьбу?
Жорж выпил еще «Флэга» и приосанился.
— Сочинил историю в африканском духе. Будто бы родные одного человека, которому Санкара причинил зло, хотят отомстить, и марабут должен знать о нем все, чтобы навести порчу... Для него это вполне естественно.
Действительно, Малко не принял в расчет ментальность африканцев... За мопед получить информацию такой важности! Жорж значительно вырос в его глазах. Однако этот кабак уже осточертел ему. Забавы с Элианой изрядно вымотали его, и теперь он мечтал о мягкой постели, как голодный пес о кости. Завтра будет новый день... Жорж расплатился, и они вновь очутились в тягостной атмосфере улицы Мечети.
Рукопожатие Жоржа Валло было все таким же липким... Малко расстался с ним без сожаления. Поднимаясь по авеню Убритенга, он различил за рогатками, которые преграждали въезд на аллею, ведущую в Совет Содружества, силуэт бронетранспортера «Каскабел». В лунном свете машина выглядела особенно устрашающе.
26 
