Последние отзывы

  40  

Растирая болевшие после вечерней работы руки, Нэнси бежала по Пол-лейн в сторону Айви-стрит, которая вела в сложное сплетение улиц и переулков, составлявших сердце деревни. Здесь были брусчатые мостовые, слишком узкие даже для одной машины. Днем, особенно летом, сюда приходили туристы пофотографировать живописные дома с необычными крышами и веселыми двориками. По вечерам единственное освещение шло из окон, а темнота и множество кошек, нашедших себе убежище на горе повыше деревни и по ночам опустошавших мусорные баки, не способствовали прогулкам.

Галл-коттедж располагался немного в стороне, на углу Вирджин-стрит, и был похож на белый спичечный коробок с синими оконными рамами и обильно цветущей фуксией рядом с входной дверью. Отцветшие кроваво-красные цветы покрывали почти все пространство вокруг.

Чем ближе была Нэнси к дому, тем неувереннее становилась ее походка. Не доходя трех домов, она услышала шум.

Наверняка Молли плачет.

Нэнси посмотрела на часы. Почти полночь. Молли давно пора было накормить, и тогда она бы крепко спала. Какого черта Мик не присмотрит за ребенком?

Возмущенная равнодушием мужа к собственной дочери, Нэнси быстро пробежала остаток пути, миновала садовую калитку и торопливо приблизилась к двери.

– Мик! – позвала она.

Наверху, в единственной спальне, кричала Молли, и Нэнси в ужасе представила себе испуганное красное личико, извивающееся тельце. Она толкнула дверь:

– Молли!

Оказавшись внутри, Нэнси опрометью бросилась к лестнице и, перескакивая сразу через две ступеньки, почти мгновенно оказалась в спальне. Здесь было нестерпимо жарко.

– Молли! Девочка! Крошка! – Нэнси подхватила дочь и обнаружила, что она вся мокрая, пахнет мочой, что ее тельце пылает, золотистые завитки волос на головке тоже были мокрые. – Хорошая девочка. Что с тобой? – шептала она, занимаясь ребенком. – Майкл! Мик! – крикнула она, перепеленав Молли.

Прижав к себе дочурку, Нэнси спустилась по лестнице и, громко стуча каблуками по деревянному полу, направилась в кухню. Первым делом надо накормить дочь. Тем не менее она позволила себе небольшой взрыв злости.

– Я хочу поговорить с тобой! – крикнула она в закрытую дверь гостиной. – Майкл! Ты слышишь меня? Мне надо с тобой поговорить. Сейчас! – Тем временем она заметила, что дверь не заперта, и толкнула ее ногой. – Майкл, почему, черт побери, ты не отвечаешь, когда?..

И тут волосы у нее встали дыбом. Он лежал на полу. Кто-то лежал на полу, потому что Нэнси видела только ногу. Одну ногу. Не две. Это было странно, если только он не заснул, задрав одну ногу наверх и забыв о другой… Как он мог спать? В доме душно. Очень душно. И Молли кричала…

– Мик, не шути со мной.

Ответа не было. Не в силах кричать, Молли тихонько хныкала, но Нэнси вошла в комнату:

– Это ты, Мик?

Ни звука. Однако Нэнси уже видела, что это Мик. Она узнала его ботинок, легкомысленный красный сапожок с серебристой металлической ленточкой вокруг лодыжки. Новое приобретение Мика. Можно было бы и не тратить деньги. Слишком дорого, сказала она ему. Нет денег. Ты отбираешь у ребенка… На полу лежал Мик. И она знала, что он делает вид, будто спит, не желая слышать ее упреки.

Все же странно, что он не вскочил, смеясь и радуясь, что сумел напугать жену. А она в самом деле была напугана. Что-то не так. Бумаги валяются на полу в куда большем беспорядке, чем обычно, когда Мик придумывал очередную шутку. Ящики стола выдвинуты. Шторы опущены. Снаружи кричит кошка, а внутри ни звука, тишина, и в воздухе стоит тяжелый запах пота и испражнений.

– Мики!

Она почувствовала, как пот течет у нее под мышками, по рукам. Вовсю крутилась Молли. Нэнси заставила себя сделать еще несколько шагов. Один. Другой. Еще один фут. Еще шесть дюймов. И тут она поняла, почему ее муж не слышал криков Молли.

Хотя Мик неподвижно лежал на полу, он вовсе не делал вид, будто спит. Глаза открыты. Они, как стеклянные, и смотрят в одну точку, а еще Нэнси заметила, что по радужной оболочке ползет муха.

Ей казалось, будто его тело плывет в знойном мареве. Он должен пошевелиться, подумала Нэнси. Невозможно так долго не шевелиться. Неужели еще одна шутка? Неужели он не чувствует муху?

Потом Нэнси увидела еще мух. Шесть или восемь. Обычно они летали по кухне и мешали ей готовить еду. А теперь они кружили над животом Мика, где его брюки разорваны и спущены, где… рана…

***

Нэнси бежала не разбирая дороги, не зная, куда она бежит. Главное – быть подальше от дома.

  40