43 
Директор филиала ЦРУ встретил Малко более теплым рукопожатием, чем обычно.
— Мон шер, вы грубо нарушили границу! — воскликнул он. — Чехи заявили дипломатический протест. Наверное, скоро пришлют вам счет за поломку бульдозера.
В ответ Малко молча положил на стол чемодан. Коби взглянул на него и тут же быстро заморгал глазами.
— Кто открывал? — тихо спросил он.
Взгляд директора мгновенно утратил все дружелюбие.
— Его открыла пуля вашего приятеля Ференца, — ответил Малко. — Но пуля читать не умеет.
— А вы прочли?
Это было скорее утверждение, чем вопрос. Малко посмотрел Коби в глаза. Ему не хотелось лгать, даже если того требовало благоразумие.
— Да.
Уильям Коби молча нажал кнопку на своем столе. Молодой блондин появился так быстро, словно стоял за дверью и ждал сигнала войти.
— Ален, передайте, пожалуйста. Его Превосходительству, что мне представляется весьма желательным его присутствие в моем кабинете.
Малко впервые слышал, чтобы секретарь вызывал к себе посла, но теперь он ничему не удивлялся.
Коби сел за стол, так и не дотронувшись до чемоданчика.
— Вы не хотите проверить, все ли там на месте? — спросил с легкой иронией Малко.
— Я не уполномочен этого делать, — очень холодно ответил американец.
Посол вошел без стука. У него были голубые глаза, короткая стрижка и большие складки у рта. Малко с ним уже встречался. Они пожали друг другу руки, и посол повернулся к Коби:
— Я вам нужен?
— Да. — И разведчик вкратце поведал историю чемоданчика, не уточняя, что в нем содержится. Не дожидаясь конца рассказа, посол сухо прервал его:
— Меня ваши дела не интересуют. Я уже неоднократно сообщал в Вашингтон, что осуждаю использование посольства в подобных целях.
— Ваше Превосходительство, — не сдавался Коби, — я прошу вас только об одном: опечатайте этот чемодан и закройте его в вашем личном сейфе...
Видя брезгливость на лице дипломата, Коби глубоко вздохнул и медленно произнес:
— Ваше Превосходительство, речь идет о сведениях, представляющих угрозу для безопасности США. Если потребуется, я могу заручиться поддержкой Госдепартамента.
— Они вам не очень-то доверяют, — презрительно сказал посол.
Это был трогательный пример дружеского сотрудничества между дипломатическим корпусом и людьми из ЦРУ. Малко сидел в уголке, стараясь казаться незаметным.
— Я все же настаиваю, чтобы вы собственноручно опечатали эти документы, — покраснев проговорил Коби. Посол натянуто улыбнулся и позвал:
— Ален! Вошел блондин.
— Сходите, пожалуйста, ко мне в кабинет за воском и моей печатью.
Помощник отправился выполнять поручение. В кабинете воцарилось гнетущее молчание, во время которого Коби, все еще красный, закурил сигарету, а посол с преувеличенным интересом разглядывал висевшую над столом дрянную картину с изображением Венской оперы.
Молодой человек вернулся с восковым бруском и печатью. Посол щелкнул зажигалкой, накапал растопленным воском на замок чемоданчика и пришлепнул сверху американского орла.
— Годится? — спросил он.
— А теперь будьте любезны закрыть его на время в вашем сейфе.
Посол молча взял чемодан и вышел, кивком головы попрощавшись с Малко.
Улыбка Уильяма Коби вновь сделалась сердечной.
— Еще раз браво, дорогой SAS. Вы снова оправдали свою отличную репутацию. Надеюсь, вы окажете нам еще немало подобных услуг.
Малко не хотелось затягивать прощание, но американец проводил его по коридору до самого выхода, становясь при этом все более любезным.
— Кстати, а что с той девушкой, которая сопровождала Сержа Голдмана? Она по-прежнему у вас?
— Вам ее прислать?
— Нет, я не это имел в виду, а просто подумал, что...
— Завтра я посажу ее в самолет и отправлю в Нью-Йорк, — сказал Малко. — Она к этой истории не имеет никакого отношения.
— Конечно, конечно.
Коби постоял на ступеньках, провожая глазами отъезжающий «ягуар». Малко испытывал неожиданное чувство: этот человек теперь стал ему почти противен.
— Домой, — приказал он Кризантему.
По обледеневшей дороге на безопасной скорости катил небольшой черный автомобиль. Он выехал из Вены примерно в то же самое время, когда Малко покидал замок. Сидевшие в нем двое мужчин молчали. Во-первых, они не любили говорить, а во-вторых, говорить им было просто не о чем.
За рулем сидел лысый толстяк по имени Эрвин Тибель — добродушный компанейский парень, охотно угощавший приятелей выпивкой и похожий на живую рекламу колбасных изделий. У него были пухлые руки с короткими пальцами и длинными ногтями.
43 
