Последние отзывы

  58  

— Хорошо, — покорно согласилась она.

Она бросила «кобру» в свою сумку, даже не поинтересовавшись, как обращаться с пистолетом, а Малко взял металлический кейс. Поскольку Джессика сердилась, он обнял ее. Она была напряжена и отводила глаза в сторону.

— Не нужно ребячиться, — сказал он. — Нам придется иметь дело с людьми, которые не остановятся ни перед чем.

Постепенно она расслабилась, и он почувствовал, как ее тело прижалось к нему более непринужденно. Ее груди свободно двигались под зеленым шелком, и он не смог устоять перед искушением погладить их. Джессика тут же высвободилась из его объятий.

— Не здесь.

— Почему?

Он уже представлял себе, как опрокинет ее на стол или в одно из кресел. Она прочла это в его глазах и надела пальто.

— Пошли отсюда.

Она действительно боялась, что он ее изнасилует. Взбешенный, он снова запер дверь. Вид оружия, казалось, травмировал ее. Она не произнесла ни одного слова до самого отеля «Ритц-Карлтон», где она оставила свою машину.

— Поужинаете со мной сегодня вечером? — спросил он, прощаясь.

— Если не устану, — лицемерно сказала она. — Позвоните мне сначала.

* * *

Черный «олдсмобиль» с дымчатыми стеклами ехал по Скипвич Роуд со скоростью пятьдесят пять миль в час. Уильяму Нолану было знакомо каждое дерево на этом пути, который он проделывал тысячи раз. Напротив бензоколонки «Эссо» машина повернула направо и поехала по • узкой дорожке со скромными коттеджами по обеим сторонам.

Через сто метров «олдсмобиль» остановился у дорожки к дому. Шофер, сидевший рядом с Ноланом, спросил:

— Вас подождать, сэр?

— Нет, спасибо, — ответил Нолан, — меня проводят. Отвезите машину домой и скажите Джорджу, что к ужину нас будет двое. До понедельника.

— До понедельника, сэр. Желаю хорошо отдохнуть.

Уильям Нолан позвонил в дверь, держа в руках кейс с радиотелефоном. Было необходимо, чтобы с ним могли связаться в любой момент. Фон Мак-Кензи сразу открыла ему и нежно сжала в объятиях.

— Я счастлива, что тебе удалось выбраться.

Это была высокая молодая женщина с короткими светлыми волосами, едва заметным макияжем, хорошей фигурой, немного в стиле Джейн Фонды. Она увлекла его в гостиную. На низком столике стоял поднос с подогретым лимонным соком. Он улыбнулся и сжал ее руку. Она всегда обо всем помнила... Пока он пил, она наблюдала за ним.

— У тебя что-то случилось?

Прожив с ним бок о бок более шестнадцати лет, она хорошо изучила его. Их связь началась почти случайно. Однажды он приехал к ней диктовать срочные и секретные доклады. Он очень устал и прилег на диван немного отдохнуть.

Фон Мак-Кензи долго смотрела, как он спит, потом прикоснулась своими губами к его губам, а затем легла рядом с ним. Она обняла его, и он ответил на ее объятие. Сначала целомудренно. Как человек, нуждающийся в тепле и нежности. А потом, поскольку в его жизни не было женщины, их объятия стали другими. Они занимались любовью неумело, торопливо, неловко, с неясным чувством вины, хотя прошло уже два года, как Уильям Нолан овдовел.

Затем около двух месяцев между ними ничего не было, и это не лежало в основе их отношений.

Он поднял на нее глаза и улыбнулся. Она любила его взгляд, такой ясный, такой лучистый. Создавалось впечатление, что в этом взгляде читались все его мысли.

— Нет, — сказал он. — Но через два дня исполнится двадцать лет, как погиб Джон.

Он замолчал, и она увидела, как поднимается и опускается его кадык, будто он вот-вот заплачет. Смерть сына была для него ударом, от которого он так и не смог оправиться. И уже не оправится никогда. Она снова видела фотографии похорон. Один из первых погибших во Вьетнаме. Уильям Нолан, поддерживающий свою жену, с каменным лицом и пустым взглядом, как у морских пехотинцев в почетном карауле.

Фон взяла его за руку.

— Ничего не поделаешь, — сказала она. — Ты же знаешь. На то была Божья воля.

Он покачал головой, не отвечая. Она встала и сказала с несколько наигранной веселостью:

— Ну же, идем, аукцион начинается в три часа.

Они направлялись на аукцион произведений искусства эпохи барокко, которые были слабостью Уильяма Нолана.

Фон Мак-Кензи исчезла в своей комнате и вернулась с пальто и толстым желтым конвертом.

— Держи, это для твоих друзей из Сената.

Он положил конверт в свой кейс, и они вышли. Фон села за руль серого, немного помятого «доджа-лансера» и вставила в магнитофон кассету с классической музыкой. Если бы только Уильям захотел сделать ей ребенка... Она никогда не осмеливалась заговаривать об этом.

  58