17 
Турок отхлебнул пива. Он все распалялся, и Малко слушал его с предельным вниманием. Все, что он узнал, было очень важно, но совершенно не радовало.
– Полгода назад так случилось с местным директором компании «Кока-Кола», – продолжал турок. – Ему было тридцать шесть лет. Как-то раз он наорал на двух баасистов, и однажды вечером его похитили. Через месяц жене привезли его труп и сказали, что он покончил с собой в тюремной камере. На самом деле они подвесили его к вентилятору и вертели, пока он не потерял рассудок. А потом задушили.
Малко, в свою очередь, рассказал о судьбе еврейского врача. Исмет кивнул:
– Ничего удивительного. Месяц назад они заставили здешнего Верховного раввина принять иностранных журналистов и заявить им, что иракские евреи живут как в раю. Бедняга не мог поступить иначе: его сына держат в тюрьме заложником.
Вдруг Исмет встал и сделал знак Малко: за соседним столиком расположились двое иракцев. Малко и его спутник вышли и пешком направились к Саадун-стрит.
– Это были сыщики, – пояснил Исмет. – На улице нам будет спокойнее.
Малко инстинктивно почувствовал, что турку можно доверять. Чтобы не остаться перед ним в долгу, он рассказал об Элько Крисе, правда, чуть приврал, сообщив, что нашел ему работу в Австрии. Исмет подпрыгнул от радости:
– Элько? Да я же его знаю! Мы познакомились в Корее, когда я был там военным корреспондентом. Рад слышать, что он жив и здоров!
Беседуя о своем общем знакомом, они дошли до памятника погибшим на площади Аби-Новас.
Вдруг на противоположном берегу Тигра, где-то в районе Мирия, раздалась автоматная очередь. Потом послышалось еще несколько одиночных выстрелов, и наступила тишина. Через минуту мимо них на полной скорости промчались два такси; вдогонку машинам залаяли собаки.
– В чем дело? – спросил Малко.
Исмет Ванли пожал плечами:
– Трудно сказать. Может быть, агенты безопасности пытались убить коммуниста. С тех пор, как у правительства установились теплые отношения с Москвой, оно официально не преследует красных, но время от времени уничтожает их втихомолку. Каждый вечер на кого-нибудь да нападают. А может быть, это курды решили покарать иракца, который слишком налегал на пытки. Но в таком случае это произошло бы в северной части города, в офицерском квартале. Курды – люди жесткие. В январе прошлого года они приговорили к смерти полковника Бадредцина, который выжег напалмом несколько деревень курдов. Их посланцы приехали в Багдад, убили его прямо в офицерском квартале и вернулись к себе на север.
Малко уже слыхал о курдах, но прежде не придавал никакого значения их выступлениям. Теперь же перед ним забрезжила удача – возможность выпутаться из создавшегося положения.
– В этой дерьмовой стране, – заключил турок, – они одни чего-то стоят...
– Хотелось бы мне их повидать, – осторожно сказал Малко.
Исмет рассмеялся.
– Я вас, конечно, понимаю, но это не так-то просто. Их в Ираке около миллиона, и они прочно удерживают горы на севере страны – от Сулеймание и дальше. За тридцать лет иракцам так и не удалось их покорить. Несмотря на используемые против них напалм и «МИГ-21», курды занимают почти весь Курдистан, и их поддерживают собратья из Ирана и России.
Они незаметно дошли до «Али-Бабы», крупнейшего в городе ночного клуба, расположенного в километре от «Багдад-отеля». Когда они пересекали площадь, Малко спросил:
– А как попасть на север?
Исмет покачал головой:
– Это практически невозможно. Нужен специальный пропуск, который иностранцу не дадут. Официально курдской проблемы здесь не существует. Никто не должен видеть разоренные деревни и знать, что центр не может контролировать север страны. К тому же и курды могут встретить вас ружейными залпами.
– Но ведь должен существовать способ попасть туда тайно? – настаивал Малко.
Исмет улыбнулся:
– По-моему, вы забыли, где находитесь. Через каждые двадцать пять километров на дорогах установлены армейские контрольные пункты. Впрочем, дорога туда только одна: через Киркук. Но ни один местный житель не отважится вас сопровождать.
Они вошли в клуб. Вход охраняли шестеро полицейских в опасных кепи и с чехословацкими автоматами. Поскольку Малко и Исмет были гостями из-за рубежа, обыскивать их не стали.
«Али-Баба» состоял из огромного темного зала с высоченным потолком и эстрады, на которой играл арабский ансамбль. Развлекая публику, на сцене извивалась в танце живота огромная толстуха. Исмет и Малко расположились в уголке, подальше от эстрады. Как только они заказали все ту же неизменную «Фариду», турок наклонился к австрийцу:
17 
