Последние отзывы

  28  

* * *

Такси остановилось. Впереди была толпа. Водитель повернулся к Малко:

– Полиция...

Улица Пресбитеро Медина была перекрыта. Справа возвышался холм, слева тянулось серое здание с распахнутыми железными воротами, над которыми красовалась вывеска: «Мотель „Турист“ – Унион Обрехо Патронале».

В ходе последней революции были национализированы публичные дома...

Перед железными воротами полицейские в форме удерживали собравшихся зевак, человек пятьдесят. Выйдя из такси, Малко; работая локтями, пробился через толпу и очутился в ее первом ряду, откуда было видно, что происходит в мотеле.

Дюжина маленьких, совершенно одинаковых бунгало, разделенных перегородками из зеленой пластмассы, выстроились на покатой площадке. Малко лишь мельком глянул на само здание, глаза его приковало другое зрелище: у входа, на земле стояли двое носилок, лежащие на них тела были накрыты окровавленными простынями.

Малко повернулся к соседу:

– Что случилось?

Тот пожал плечами:

– Жуткая история. Бандиты зарезали какого-то старика вместе с его шлюхой. Ее изнасиловали, а его ограбили. И хозяин ранен...

Надо было выяснить все до конца. Оттолкнув полицейского, Малко быстро шагнул к ближним носилкам и, прежде чем «страж порядка» успел подскочить, поднял простыню.

Там лежал, уставившись мертвыми глазами в небо, дон Педро Искиердо.

* * *

На месте Лукресии теперь сидела девица с небольшими усиками. Она высокомерно взглянула на Малко:

– Мистер Кэмбелл вам назначил встречу?

– Нет, – признался Малко, – но я уверен, что он меня примет...

Взяв у него визитную карточку, она скрылась за дверью кабинета и вскоре вновь появилась, оставив дверь открытой и недовольно буркнув:

– Заходите.

Джек Кэмбелл был одет еще ужаснее, чем во время их первой встречи. Ну просто клоун на арене. Он даже не поднялся навстречу вошедшему. Малко уселся, пододвинув себе кресло. Затем снял черные очки.

Его золотистые глаза приняли зеленоватый оттенок, что служило у него признаком нервного возбуждения.

– Вы еще не уехали? – произнес американец своим скрипучим голосом.

Малко холодно ответил:

– У меня здесь еще есть дела.

Джек Кэмбелл раздавил в пепельнице окурок своей мерзкой сигары.

– Вас все еще преследуют привидения? Я же сказал вам, что Клаус Мюллер умер и лежит на кладбище, и никаких доказательств, что он является Клаусом Хейнкелем, не существует.

– Может быть, и умер, – сказал Малко. – Но на кладбище он не лежит.

Американец выгнул левую бровь:

– Что вы имеете в виду?

Малко отчеканил:

– То, что в могиле Клауса Мюллера на немецком кладбище находится гражданин Соединенных Штатов Америки, некий Джим Дуглас.

На этот раз Джека Кэмбелла, наконец, проняло. Некоторое время он молчал. Такого он явно не ожидал.

– Почему вы так решили?

– Потому что я сам его видел, – спокойно ответил Малко.

– Вы его видели?

Его буквально подбросило. Малко вкратце пересказал ему свою вылазку на кладбище. Джек Кэмбелл молча крутил в руках зажигалку. Наконец, он тряхнул головой:

– Вы ненормальный!

Малко решил поставить его на место. Он холодно произнес:

– Что, по-вашему, напишет в своих статьях Джо Андерсен, если узнает, что представитель ЦРУ в Ла-Пас покрывает нацистского преступника, разыскиваемого во всех цивилизованных странах? Вот когда «Вашингтон Пост» пойдет нарасхват, не так ли?

Джек Кэмбелл стал красным, как помидор, и Малко подумал, что он сейчас лопнет от злости. Американец хлопнул ладонью о письменный стол:

– Какого черта, – завопил он, – вы ведь тоже работаете на «фирму»! Как же вы мне осточертели!

Грубости Малко не выносил. Он уже хотел встать и уйти, но подумал, что ярость собеседника доказывает, что его, Малко, подозрения имеют под собой основания.

– Я нахожусь в Ла-Пасе именно по приказу «фирмы», – сказал он. Чтобы помочь установить личность некоего Клауса Хейнкеля.

– Он мертв!

Джек Кэмбелл крикнул так громко, что голос его сорвался.

– Он жив, и вы это знаете.

Американец шумно, прерывисто дышал.

– А если боливийцев устраивает, что он умер? Вы что, собираетесь мир переделать?

– Нет, не собираюсь, – сказал Малко. – Но ничто не может помешать мне разыскать Клауса Хейнкеля. За исключением телеграммы за подписью Давида Уайза с предписанием вернуться в свой замок.

  28