70 
* * *
Кэрол отважно переживала свой двадцать седьмой нервный срыв. Ее утешал с прилежанием, достойным всяческих похвал, толстый патрульный. Еще немного, и он был готов применить метод «рот в рот». Каждый раз, взглядывая на опустошенный офис Джина Ширака, она издавала пронзительный крик и впадала в настоящую истерику.
Полицейские натянули толстую веревку во избежание какого-нибудь несчастного случая, но опрокинутый стол все еще был на своем месте. На месте были и следы от пуль. Способы убеждения – револьвер Малко и «кобра» продюсера – лежали на столе.
Толпы полицейских в штатском и в форме безостановочно ходили и выходили, звонили и с особым рвением пытались разогнать плотную кучку репортеров. Те устроили штаб в кабинетах напротив кабинета Ширака.
Не каждый день случается, что известный и состоятельный продюсер прыгает в окно после драки с перестрелкой.
Специальный посыльный из «Лос-Анджелес Таймс» передал Кэрол записку, в которой предлагалось пять тысяч долларов за ее исчерпывающий рассказ. Она мгновенно прервала свою истерику и прочно уселась за машинку. Альберт Манн и Малко совещались с людьми из ФБР в кабинете ассистента Джина Ширака. Малко заканчивал:
– Джин Ширак мертв, – подытожил он, – но нам все еще неизвестно, кто стоит за его спиной. Он явно плясал под чью-то дудку. Единственным человеком, который знает правду, является Джойс Ширак, но она заговорит только тогда, когда получит деньги своего мужа.
Он взял черную сумку, пробитую пулей, поставил ее на стол и открыл. Четверо сотрудников склонились над ней и воцарилось почтительное молчание. Можно работать с ФБР и уметь распознавать истинные ценности.
– Что это за деньги? – подозрительно спросил Джек Томас, шеф ФБР.
– Они принадлежат Джину Шираку, – объяснил Малко. – Он продал свои акции перед тем, собирался сбежать. Эти деньги – единственный способ убедить Джойс Ширак сказать мне правду о своем муже. И таким образом выйти на тех, кто дергал за ниточки Джина Ширака. Позвольте мне их ей отнести.
Наступило неловкое молчание.
– Это совершенно неправильно, – сказал Джек Томас, кладя руку на сумку. – Эти деньги должны быть конфискованы.
Малко пожал плечами. Американская щепетильность приводила его иногда в отчаяние.
– А в это время вражеская подпольная организация творит, что хочет, -сказал он. – Это важнее, чем несколько тысяч долларов налога.
Человек из ФБР смотрел на него, как на сумасшедшего. Жульничать с налогами в США гораздо более серьезное преступление, чем убить президента. Хотя последний поступок так же почетен, как и вся политика. Но Альберт Манн никаких возражений не хотел слышать. Он схватил сумку и решительно придвинул ее Малко:
– Всю ответственность за это я беру на себя, – объявил он. – Князь Малко прав. Это дело прежде всего. Идите же, SAS, и постарайтесь вытащить что-нибудь из этой бабенки.
Люди из ФБР были поражены:
– Можно было бы по крайней мере пересчитать деньги, – настаивал самый ярый из желающих вернуть стране налоги.
– Я не собираюсь начать новую жизнь где-нибудь в Бразилии, можете меня сопровождать.
Альберт Манн протянул сумку Малко.
– Не обращайте на него внимания, – сказал он. – Он из Нью-Йорка. Они там готовы убить родную мать за десять центов.
Агент ФБР натянуто улыбнулся. Он не понимал сути. Но не сказал ничего, пока Малко с сумкой в руке не вышел из кабинета. Однако, как только тот повернулся спиной, взорвался:
– Вы совсем сошли с ума! Что может ему помешать поехать в аэропорт и сесть на первый попавшийся самолет?! У него там самое малое 300.000 долларов!
– 350.000, – мягко уточнил Альберт Манн. – Но дело в том, что предки SAS уже жили в замках в то время, как ваши еще лазали по деревьям.
Он молился, чтобы Малко повезло. Иначе им придется мелким гребешком прочесывать агломерат из восьми миллионов жителей Лос-Анджелеса. Даже если задействовать компьютеры, это может занять слишком много времени.
Малко с сумкой в руке, звонил уже добрых пять минут. Звонок раздавался громко, но никто не открывал. Вдруг он услышал зловещий вой и вспомнил о пуделе Джойс.
Собака выла по покойнику.
Держа при себе сумку, Малко обошел дом кругом. Дверь гаража была заперта. Собака продолжала выть. У Малко появилось предчувствие трагедии. Тем не менее, картина была идиллической.
Над его головой тихо шумели кокосовые пальмы. С другой стороны в Беверли Хиллз безостановочно въезжали длинные лимузины. Какой-то «линкольн» проехал по Беверли-драйв. За рулем сидела ослепительная брюнетка.
70 
