Последние отзывы

  34  

На огороженном поле была высажена люцерна, в амбаре обосновались два великолепных представителя альпакской породы – баран и овца.

Доминика окрестила их Наполеоном и Жозефиной, сокращенно Нап и Жози. Но особенной любовью управляющего пользовались три лошади, которых к тому времени приобрел Энгус.

Временами Доминика испытывала угрызения совести, оттого что могла наслаждаться прелестями поместья, тогда как мама и Кристабель были лишены такой возможности.

Сидя с ногами в глубоком кресле, Доминика вспомнила о минувшем дне рождения и об одной вещи, которую вчерашние переживания и эмоции как-то заслонили. Да, в истории с машиной она одержала победу, но как быть с обжигающим осознанием того, что в действительности она надеялась получить от Энгуса обручальное кольцо?..

Она покосилась на Энгуса – он лежал на кушетке в поношенных джинсах и старой черной тенниске и читал газету.

– Расскажи мне о других женщинах, с которыми ты встречался до меня, Энгус, – неожиданно для самой себя произнесла Доминика.

Он взглянул на нее поверх газеты и нахмурился.

– Зачем? И с чего ты вдруг спросила?

Она пожала плечами и иронически улыбнулась.

– Просто так. Захотелось знать. Моя сестра, например, считает, что меня прежде привлекали исключительно робкие, неуверенные в себе мужчины. – Она шутливо закатила глаза. – Представляю, что ты можешь на это сказать.

Энгус немного расслабился.

– А сама ты с ней согласна?

Доминика пожала плечами.

– Раньше я над этим не задумывалась, но мой отец был академик, историк, и мое окружение состояло из... не то чтобы робких, скорее погруженных в мир своей науки мужчин. А с такими мужчинами мне приходилось оставаться сильной и независимой. – Она поморщилась и заглянула ему в лицо. – А у тебя когда-нибудь было с другими женщинами то же, что сейчас у нас с тобой?

– Нет. Но женщины были. – Он задумчиво посмотрел на нее. – Хотя я бы не сказал, что всех их объединяло какое-то одно качество, будь то робость или еще что-нибудь.

– И много их было?

Энгус помедлил и улыбнулся несколько мрачно.

– Ты хочешь, чтобы я назвал их всех по именам? А у тебя много было мужчин, пусть даже робких?

– Нет, – ответила Доминика спокойно, сдерживая растущее раздражение. – У меня был всего один роман, да и тот продолжался недолго.

Энгус сел и бросил газету на пол.

– Доминика, у меня были женщины, мне все же тридцать шесть лет, и я испытываю естественное влечение к противоположному полу. Но на самом деле их было не такое уж и множество, поскольку я очень занятой человек. А такой, как ты, не было ни одной, Он встал, пересел на скамеечку для ног и, протянув руку, коснулся ее щеки.

– Некоторые значили для меня больше, чем другие, – спокойно продолжал он. – Но ни одна из них не была так дорога, как ты.

«Тогда почему ты не берешь меня замуж, Энгус?» Этот вопрос крутился у нее в голове, дрожал на губах, но она так и не сумела заставить себя задать его. А когда он заговорил снова, Доминика обрадовалась, что не сделала этого.

– Ты, наверное, не догадываешься, но когда некоторое время назад ты назвала меня одиноком волком, то была не так уж далека от истины.

Единственное, на что я мог полагаться, чтобы выбраться из захолустья, были мои руки, голова и мечта. Но иногда я оглядываюсь назад и спрашиваю себя: а стоила ли игра свеч?

– Почему? – прошептала Доминика, и к ее глазам вдруг подступили слезы.

– Почему? – Он отвернулся и посмотрел на огонь. – Независимость прекрасная вещь до тех пор, пока любое подчинение не становится для тебя невозможным. – Он посмотрел ей в глаза, и в его взгляде промелькнула ироническая улыбка. Мне кажется, мы с тобой в этом похожи, Доминика, вот почему временами между нами случаются разногласия.

Доминика вздохнула, но, прежде чем она успела что-либо ответить, он произнес:

– Впрочем, я устал, да и ты тоже, и сейчас я ничего не могу придумать лучшего, чем лечь с тобой в постель – чтобы просто обнимать тебя, и согревать, и чувствовать, что ты рядом. Пойдем?

Не дожидаясь ответа, он подхватил ее на руки и понес в кровать.

Доминика временами задумывалась над тем, много ли осталось в Энгусе от паренька из захолустья. Легче всего его было принять за сельского жителя, стоило Энгусу сесть на лошадь.

Доминика сама ездила неплохо и всегда любила лошадей, но Энгус относился к ним с особым трепетом. Он купил чистокровных кобыл, две из которых были идеально выезжены, так что ездить па них было одно удовольствие. Этому они и посвятили следующее утро.

  34