7 
Сколько же ей лет? Трудно распознать возраст этих богатых, тщательно ухоженных женщин. Во всяком случае, меньше сорока. Шиб плохо представлял женщину в окружении разнокалиберных детей, цепляющихся за ее юбку. Бланш порылась в сумочке от Негтёз, вытащила фотографию.
— Взгляните, — сказала она.
Семья Андрие в полном составе на фоне аккуратно подстриженных цветущих рододендронов.
— Вот Жан-Юг, — указала Бланш.
Отец семейства, высокий, стройный, со светлыми коротко подстриженными волосами платинового оттенка, с квадратным подбородком и пронзительным взглядом голубых глаз, был одет в спортивную куртку такой ослепительной белизны, что становилось больно глазам. На руках он держал девочку примерно двух лет.
— Энис, наша младшая, — объяснила Бланш. Вокруг отца стояли еще четверо детей, все— с волосами пшеничного цвета. Шиб узнал Аннабель, обхватившую отца за ногу и скорчившую гримасу в объектив.
— А это Шарль, старший, — продолжала Бланш, указывая на подростка с подстриженными бобриком волосами.
На нем была такая же спортивная белая куртка, как у отца, и внешне он являл собой его уменьшенную копию. Шарль был высоким, сильным, очень бледным, с тонкими яркими губами. У него был печальный вид.
— Луи-Мари. — Бланш указала на другого мальчика, более хрупкого, в синем блейзере, с волосами, зачесанными назад, и пренебрежительной усмешкой на лице. Он приставил два пальца, раздвинутые буквой V, к голове радостно улыбающейся девочки.
— А это она... — прошептала Бланш, чуть побледнев. — Наша Элизабет-Луиза... Элилу.
Шиб сделал вид, что совершенно поглощен изучением фотографии, чтобы позволить собеседнице взять себя в руки.
«Элизабет-Луиза». Малышка улыбалась во весь рот, так что были видны скобки на зубах. Ее длинные белокурые волосы развевались по ветру. Лицо пестрело веснушками. Просто рекламная фотография идеальной семьи...
— Боже мой, если бы мы только знали... — всхлипнула Бланш.
Немного успокоившись, она продолжила:
— Эта фотография сделана месяц назад. Семнадцатого марта. Вдень рождения Луи-Мари.
Пижон в синем блейзере... Шиб уже собирался вернуть снимок, но тут заметил, что Шарль держит в руках фотографию, повернув ее в сторону объектива: на ней был малыш в ползунках, светловолосый и кудрявый, весь в ямочках. Бланш перехватила взгляд Шиба.
— Леон, наш третий. Он утонул в бассейне, в полтора года. Это случилось в 1992-м, — спокойно объяснила она.
Шиб чуть не подавился и осторожно кашлянул, прежде чем спросить:
— Так чем я могу быть вам полезен? Бланш посмотрела на него в упор.
— Я хочу, чтобы Элилу осталась с нами, месье Морено. Я ни за что не допущу, чтобы она оказалась совсем одна под землей, как ее бедный брат.
Официант поставил перед ними два кофе и удалился.
— А что об этом думает ваш муж? — спросил Шиб, сделав глоток обжигающего напитка.
— Разумеется, Жан-Юг согласен. Я бы никогда не решилась на такой шаг, не спросив его позволения. Я не привыкла действовать за его спиной.
Шиб наблюдал за Бланш, пока она размешивала сахар в чашке.
На шее Бланш поблескивал маленький золотой крестик. Никаких других украшений, очень легкий макияж. Католичка из хорошей семьи — от кончиков волос до кончиков ногтей, не слишком длинных, с безупречным маникюром. Эта обманчивая простота раздражала. Хотелось наподдать по сумочке, «скромненькой», тыщи эдак за две евро!
Одна только мысль о том, чтобы работать над телом ребенка, отвращала. Он откажется.
— А где сейчас... Элилу? — спросил Шиб.
— В семейной часовне, — объяснила Бланш, — Она... она ушла от нас позавчера. Наш врач зарегистрировал смерть.
— Сейчас я вас всех сделаю! — зарычала Аннабель.
— Аннабель! Чтобы я никогда больше от тебя такого не слышала! Неделю будешь отлучена от телевизора!
Аннабель захныкала и принялась бить маленькими кулачками по креслу.
— Прошу вас извинить ее, она в шоке, как и все мы, — пробормотала Бланш, обращаясь к Шибу. Губы ее дрожали.
Прекрасные губы— полные, четко очерченные...
И тело девочки в часовне. Выкачать из него кровь. Удалить внутренние органы... Безупречная женщина так холодно выражает свою скорбь...
— Вам нужно получить разрешение... — начал Шиб.
— Мой муж этим занимается, — перебила его Бланш. — В нашей усадьбе есть семейное кладбище, — добавила она, не отрывая глаз от Аннабель, которая вскарабкалась на подлокотник кресла.
7 
