Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
158 
Шивон кивнула в знак согласия. Довольно долго оба сидели молча, потом Ребус спросил, как дела в участке.
— Как обычно. Старр и Макрей целый час о чем-то трепались.
— Не о чем-то, а о ком-то. Я, во всяком случае, уверен, что мое имя упоминалось неоднократно.
— Я не знаю. В это время я слушала ту, другую запись выступления Федорова.
— Приятно узнать, что и ты иногда работаешь.
— Кроме самого Федорова, Риордан записал кое-какие разговоры в публике, и мне показалось… показалось, что там кто-то разговаривал по-русски…
— Вот как?
— Да. Я решила съездить в «Силу слова» и уточнить, кто из соотечественников Федорова мог присутствовать на их вечере.
— Тебя подвезти?
— Конечно.
— Но сначала сделай мне одно одолжение. Мне нужна запись выступления Федорова в Поэтической библиотеке. Ты сможешь ее взять?
— Да. А зачем?
Ребус рассказал о Скарлетт Коулвелл и о последнем стихотворении Федорова, которое та хотела перевести.
— Хочешь попасть к ней в друзья?
— Принеси лучше запись.
Ребус вздохнул. Шивон уже открыла дверцу, но на секунду замешкалась.
— На вечере для «Силы слова» Федоров читал «Шотландскую славу» Бернса, — сказала она.
— Я знаю это стихотворение. — Ребус кивнул. — Оно о том, как англичане нас купили. Когда панамская колония [22] прекратила свое существование, Шотландия потеряла колоссальную сумму. Англичане согласились заплатить наши долги, но только при условии, что мы объединимся в одно государство.
— И что в этом плохого?
— Я все время забываю, что ты англичанка… После этого объединения мы перестали быть нацией, Шивон.
— И превратились в сборище жуликов и негодяев?
— Если верить Бернсу, то да.
— Похоже, Федоров тоже был шотландским националистом.
— Может быть, история Шотландии напомнила ему родную страну, проданную за горсть презренных денег…
— Андроповым проданную?
Ребус пожал плечами.
— Принеси же, наконец, этот диск, Шивон!
37
Книжный магазин «Сила слова» оказался небольшим и довольно тесным. Ребус постоянно боялся, что если он не будет осторожен, то опрокинет какую-нибудь полку или рекламный стенд. Женщина за кассой уткнулась носом в какую-то книжку под названием «Лабиринт». В ответ на вопрос Ребуса она сообщила, что работает здесь неполный день и на поэтическом вечере Федорова не была.
— Но у нас есть его книги, — сообщила она.
Ребус посмотрел в ту сторону, куда указывала женщина.
— А они подписаны автором? — спросил Ребус, и Шивон тут же ткнула его локтем в бок, чтобы не отвлекался.
Сама она спросила кассиршу, фотографировал ли кто-нибудь выступление Федорова. Женщина кивнула и пробормотала что-то насчет веб-сайта магазина.
Шивон повернулась к Ребусу.
— Я должна была сообразить раньше, — сказала она с досадой.
Из магазина они поехали к ней домой. Там Ребус припарковался во втором ряду, потому что в этот час искать свободное место можно было до второго пришествия.
— Давненько я у тебя не был, — сказал он, когда Шивон провела его в узкую и длинную прихожую. По планировке ее квартира была такой же, как у него, но отличалась более скромными размерами.
— Извини, — отозвалась она. — Не то чтобы я не хотела тебя видеть, просто в последнее время мне было не до развлечений.
Ребус кивнул и вошел в гостиную. На ковре возле дивана валялись обертки от шоколадных батончиков и пустой винный стакан. В углу дивана сидел на подушках облезлый плюшевый медведь. Ребус осторожно взял его в руки.
— Это настоящий «Стейф», — объяснила Шивон. — Мне его подарили, когда я еще была маленькой.
— А имя у него есть?
— Да.
— Скажешь какое?
— Нет.
Шивон подошла к компьютерному столу у окна и включила ноутбук.
У нее был специальный S-образный стул, якобы способствующий сохранению правильной осанки, но Шивон сидела на нем так, что упиралась ступнями как раз в ту часть, которая предназначалась для коленей. Через несколько секунд она уже вошла на сайт магазина «Сила слова», кликнула «Последние новости», потом «Галерею», и на экране появились фотографии Федорова, обращавшегося к слушателям с приветственным словом. Слушателей было много: они сидели не только на стульях, но и на полу, стояли в проходах, взирая на поэта с рвением новообращенных.
158 
