Последние отзывы

  57  

— Нет.

— Я так и думал. И что же, вы ждали своих сородичей, сидя у изгороди?

— Кого ждала, сэр?

— Маленьких человечков в зеленом? Был как раз подходящий лунный вечер. Я, вероятно, помешал вашим танцам, поэтому вы и сковали льдом проклятую тропинку?

Я покачала головой.

— Маленькие человечки в зеленом покинули Англию лет сто назад, — сказала я, продолжая разговор в том же тоне, что и он. — И теперь ни в Хэе, ни в окрестных селах не осталось от них и следа. Я думаю, что ни летняя, ни осенняя, ни зимняя луна больше никогда не озарит их игр.

Миссис Фэйрфакс уронила на колени вязанье и, удивленно подняв брови, прислушивалась к нашему странному разговору.

— Что ж, — продолжал мистер Рочестер. — Если у вас нет родителей, то должны быть какие-нибудь родственники — дяди и тети?

— Нет. По крайней мере я о них ничего не знаю.

— А где ваш дом?

— У меня нет дома.

— Где живут ваши братья и сестры?

— У меня нет братьев и сестер.

— Кто же посоветовал вам приехать сюда?

— Я дала объявление в газетах, и миссис Фэйрфакс написала мне.

— Да, — сказала добрая старушка, для которой последние вопросы были гораздо понятнее, — и я каждый день благодарю провидение за то, что оно помогло мне сделать этот выбор. Общество мисс Эйр для меня неоценимо, а в отношении Адели она оказалась доброй и внимательной воспитательницей.

— Пожалуйста, не трудитесь превозносить ее, — отозвался мистер Рочестер, — похвалы меня не убедят, я буду сам судить о ней. Она начала с того, что заставила упасть мою лошадь.

— Сэр?! — удивилась миссис Фэйрфакс.

— Я ей обязан этим вывихом.

Вдова, видимо, растерялась.

— Мисс Эйр, вы когда-нибудь жили в городе?

— Нет, сэр.

— Вы бывали в обществе?

— Нет, только в обществе учениц и учительниц Ловуда, а теперь — обитателей Торнфильда.

— Вы много читали?

— Только те книги, которые случайно попадали мне в руки, да и тех было не слишком много и не очень-то ученые.

— Вы жили, как монахиня, и, без сомнения, хорошо знаете религиозные обряды. Ведь Брокльхерст, который, насколько мне известно, является директором Ловуда, священник? Не так ли?

— Да, сэр.

— И вы, девочки, наверное, обожали его, как монашки в монастыре обожают своего настоятеля?

— О нет!

— Как равнодушно вы об этом говорите. Подумайте — послушница и не обожает своего настоятеля! Это звучит почти кощунственно!

— Мистер Брокльхерст был мне антипатичен, и не я одна испытывала это чувство. Он грубый человек, напыщенный и в то же время мелочный; он заставлял нас стричь волосы и из экономии покупал плохие нитки и иголки, которыми нельзя было шить.

— Это очень плохая экономия, — заметила миссис Фэйрфакс, снова почувствовавшая себя в своей сфере.

— И это главное, чем он обижал вас? — спросил мистер Рочестер.

— Когда он один ведал провизией, еще до того, как был назначен комитет, он морил нас голодом, а кроме того, изводил своими бесконечными наставлениями и вечерними чтениями книг его собственного сочинения — о грешниках, пораженных внезапной смертью или страшными карами, так что мы боялись ложиться спать.

— Сколько вам было лет, когда вы поступили в Ловуд?

— Около десяти.

— И вы пробыли там восемь лет. Значит, вам теперь восемнадцать.

Я кивнула.

— Как видите, арифметика вещь полезная; без нее я едва ли угадал бы ваш возраст. Это трудное дело, когда детский облик и серьезность не соответствуют одно другому, — как у вас, например. Ну, и чему же вы научились в Ловуде? Вы умеете играть на рояле?

— Немножко.

— Конечно, всегда так отвечают. Пойдите в библиотеку… я хочу сказать: пожалуйста. (Извините мой тон, я привык говорить «сделайте» и привык, что все делается по моему приказанию. Я не могу менять своих привычек ради новой обитательницы моего дома.) Итак, пойдите в библиотеку, захватите с собой свечу, оставьте дверь открытой, сядьте за рояль и сыграйте что-нибудь.

Я встала и пошла исполнять его желание.

— Довольно! — крикнул он спустя несколько минут. — Вы действительно играете «немножко», я вижу. Как любая английская школьница. Может быть, чуть-чуть лучше, но не хорошо.

Я закрыла рояль и вернулась. Мистер Рочестер продолжал:

— Адель показывала мне сегодня утром рисунки и сказала, что это ваши. Я не знаю, принадлежат ли они только вам. Вероятно, к ним приложил руку и ваш учитель?

— О нет! — воскликнула я.

  57