Последние отзывы

  70  

Он слегка переместил в кресле свое тело, как человек, который давно уже сидит в одном положении и члены которого затекли.

— Итак, с чего мы начнем? Я решил пригласить сюда свою супругу, дабы вы не подумали, что ее выдают за менее здорового человека, чем она есть на самом деле. Надеюсь также, что присутствие второго действующего лица позволит вам с большим доверием отнестись к моим словам, поскольку это лицо может подтвердить или опровергнуть мои показания.

Я кивнула, и он продолжал:

— Однако до того как она придет, мне хотелось бы сказать вам одну вещь. Вы должны знать, что даже теперь я не намерен сообщать вам всю правду. Я человек общественный, но моя личная жизнь важна лишь для меня, а поскольку дело, расследуемое вами, имеет отношение к моей частной жизни, то некоторые обстоятельства мне не хотелось бы открывать до конца. Но вы принуждаете меня к этому. Вы и ваш клиент. Она, насколько мне известно, женщина почтенного возраста, не имевшая собственных детей. Представляю, как удручающе подействовала на нее смерть Кэролайн. В этом отношении, в каком-то смысле, мы разделяем общую печальную участь. А теперь, если не возражаете, давайте подождем прихода Матильды.

Он откинулся в кресле и положил руки на длинные подлокотники, чем-то напоминая скульптуру Джакометти. Выходит, он знал о существовании мисс Патрик? Или это всего лишь его догадка, основанная на каком-нибудь замечании Кэролайн? В любом случае сведений об этой женщине было ему достаточно, чтобы понять ее желание как можно больше узнать о трагическом конце приемной дочери, хотя бы для того, чтобы легче было засыпать по ночам. Я отчетливо вспомнила ее; остывший чай в тонкой фарфоровой чашечке из дорогого сервиза и эта стоическая предсмертная грация. Он прав, подумала я, у них очень много общего. Разница лишь в сексуальных возможностях. Богатый старик может позволить себе купить красивую молодую женушку. Старуха же обречена в этом плане на одиночество. Молчание длилось, но не тяготило ни его, ни меня. Огромные напольные часы мерно отстукивали секунды. Я утешалась мыслью, что моложе его и что впереди у меня долгая жизнь. Это вселяло в меня оптимизм и смиряло с его нежеланием говорить всю правду. В конце концов, всей его правды и не перескажешь. Да и сама правда к тому же вещь настолько сильная, а подчас и жестокая, что способна убивать людей.

Так прошло несколько минут, и вот Матильда совершила свой выход. Она была в длинном шелковом платье и матерчатых шлепанцах, которые смотрелись на ней выходными вечерними туфельками. Она кивнула мне, полуулыбка тронула ее губы, затем приблизилась к мужу, наклонилась и поцеловала его в лоб. В этом было больше дочернего, нежели супружеского, и послушания больше, чем любви. Она села в кресло, стоявшее рядом с ним, и, быстро взглянув на меня, надолго уставилась в пол. Эта поза и полуопущенный взор совсем не шли ей, но размышлять об этом у меня не было времени. Когда Бельмон заговорил, голос его звучал ровно и сильно. Так говорят люди, которые привыкли, что их слушают.

— Я начну не с оправдания обманов, а с их устранения. Впрочем, их было меньше, чем вы думаете. Вам уже стало известно, что Кэролайн покинула нас не летом, как я утверждал при первой нашей встрече, а в январе. Но мы не настаивали на ее отъезде. Это было ее собственное решение. Правильнее было бы сказать, что она уехала вопреки нашему желанию. Это два основных уточнения. Дальнейшее касается того, о чем мы с вами не говорили.

Хозяин поместья помолчал, будто собираясь с мыслями. Я его не торопила. Супруга его оставалась недвижной, продолжая смотреть в пол.

— Вы, мисс Вульф, должны уяснить себе, что я не очень здоровый человек. Фактически, хотя я и рад был бы поверить своим оптимистически настроенным докторам, жить мне осталось не так уж много. Детей, как вы знаете, у меня теперь нет. Даниель наверняка поведал вам трагическую историю гибели моего сына, и я уже говорил вам об обстоятельствах своего настоящего брака, которые нас обоих повергают в величайшую грусть. Мы с Матильдой страстно хотели родить ребенка. Для меня, естественно, второе дитя никогда не возместило бы потерю первого сына, но я позволил себе верить, что его появление в какой-то степени уменьшило бы горечь утраты. Вы молоды и вряд ли способны понять, что это могло для меня значить, но все же попытайтесь войти в мое положение. Желание… да что там желание, просто насущная необходимость, оставить после себя маленькое существо, созданное тобою, дать жизнь новому человеку, находясь, в сущности, на краю могилы… Да нет, в вашем возрасте это трудно понять, ведь у вас еще все впереди. А у меня практически не осталось никакого будущего.

  70