Особенно,... 
64 
— Ты хорошо стреляешь.
— Особенно по утрам. Если сосредоточусь как следует. Если я спущусь сюда сразу после очередной бесконечной ночи, представлю себе лицо Фрая и буду думать о нем, делая каждый выстрел.
Его глаза! Вернон работал среди полубезумцев и приговоренных к смерти, но он редко встречал глаза, исполненные такой ненависти.
— Я пришел поговорить с тобой и с Алисой.
— Мы с тобой не так уж часто беседуем. Что стряслось?
— Расскажу, когда поднимемся. Чтобы вы оба услышали.
Финниган кивнул. Вынул магазин из пистолета, вытряхнул последнюю гильзу. Подошел к шкафу для оружия, привинченному к стене чуть в стороне.
Вернон следил за ним взглядом. Все это оружие, думал он, полуавтоматическая винтовка, автоматическая винтовка, пистолеты разного калибра — все это оружие, хранящееся вот в таких же шкафах по всей стране. И этот пистолет, который он запер за стеклянной дверцей, на нем теперь остались его отпечатки пальцев.
Финниган повернулся к Вернону, он был готов, смял и сунул в карман мишень, показал на дверь и медленно направился к лестнице.
Поначалу, как порой случается, воцарилась неловкая тишина. У каждого чашка чая, кусок теплого яблочного пирога, пожалуй, чересчур сладкого для этого времени суток, но Вернон ел, и ему нравилось.
Сто пятьдесят тысяч долларов это стоило. Сбежать от собственной смерти.
Он украдкой посмотрел на их лица.
Финниган об этом не догадывается.
Они не подозревают, что где-то в Канаде живет человек, который все еще получает деньги за свой паспорт и свое прошлое.
Немного поговорили о снеге, который валил не переставая, немного — о новом кафе возле почты, оформленном в мексиканском стиле, немного о соседях, которые завели огромного черного пса, лающего на всех прохожих.
Финниган ждал, когда же он заговорит о причине своего прихода.
Потребовалось четыре месяца, чтобы найти Шварца.
Он снова посмотрел на их лица.
Человек одного возраста с Джоном, обладавший постоянным видом на жительство сразу в двух странах, за сто пятьдесят тысяч долларов согласился передать ему свой паспорт и историю своей жизни в придачу.
Дольше тянуть было нельзя, не важно, как он это скажет и как они это воспримут.
Вернон поставил чашку на стол и подождал, пока они сделали то же самое.
— Джон Мейер Фрай.
Он посмотрел на них, на каждого, и потом сообщил им правду шестилетней давности:
— Джон Мейер Фрай жив. Он сейчас сидит в камере следственной тюрьмы в Стокгольме, столице Швеции, это на севере Европы. Он сидит там уже несколько дней под чужим именем.
Они ждали продолжения.
— И это подтверждено. Это он.
Потом он рассказал им то немногое, что было известно. Фрай умер, его похоронили. Но, несмотря на это, в начале нынешней недели его арестовали и посадили в тюрьму за насильственные действия на пароме, шедшем из Финляндии в Швецию. Потребовалось несколько дней, но усилиями Интерпола и ФБР его личность была установлена. Он жив. Вернон выдержал их потрясенные взгляды и последовавшие вопросы, на которые у него не было ответов: как, когда, почему; единственное, что им на сегодня известно, — Джон Мейер Фрай жив.
Удивительно, до чего уродливы бывают люди! Вернон и раньше видел такое при вынесении смертного приговора: родственники жертвы словно получают удовольствие оттого, что еще один человек умрет и они упьются местью: смерть за смерть, око за око. Он наблюдал и размышлял о том, как их тела, их манера двигаться, их лица — все то, из чего они состоят, в один миг меняется и делается безобразным.
Эдвард Финниган сидел от него слева, постепенно осознавая, что пытался сказать Вернон. Непонятное постепенно стало понятным, тогда он встал, бросился в гостиную к буфету со стеклянными дверцами и вернулся с бутылкой коньяка в одной руке и тремя бокалами в другой. Он шагал легко, из груди его рвался клекочущий звук — предвкушение скорого убийства.
— Гаденыш, так он, значит, жив!
Он поставил бокалы на стол, возле каждой чашки, и наполнил их.
— Значит, я все-таки увижу, как он умрет!
Вернон поднял руку, он не хотел пить, Алиса покосилась на него и поступила так же. Эдвард Финниган покачал головой и пробормотал что-то. Вернону показалось: «Неженки», но он не был уверен. Финниган одним залпом выпил свой бокал и хлопнул ладонью по столу.
— Восемнадцать лет! Я ждал восемнадцать лет, чтобы эта тварь подохла на моих глазах! Мое возмездие! Теперь-то вы понимаете: настал мой черед!
64 
