Особенно,... 
116 
Мой вопрос о том, на каком основании адвокат, не занимавшийся ранее уголовными делами, взялся защищать человека, обвинявшегося в убийстве, мистер Деверо-Олмонд счел оскорбительным и в тот же день покинул страну, не сообщив никому о месте следования.
Уверен, сэр, вы согласитесь с моим мнением о том, что двусмысленная роль, которую сыграл адвокат Деверо-Олмонд в данном деле, является достаточным основанием для пересмотра дела Винсента Кинга в Комиссии по пересмотру уголовных дел.
Искренне ваш Д. Кьюнан».
Я собственноручно перепечатал письмо на бланке агентства.
Через три недели, в рекордно короткий срок! пришел лаконичный и четкий ответ:
«Уважаемый мистер Кьюнан,
По поручению министра сообщаю вам о том, что он не видит достаточных оснований для того, чтобы передать дело Винсента Кинга в Комиссию по пересмотру уголовных дел. Изучив материалы, связанные с деятельностью Деверо-Олмонда в «Мерсийской недвижимости», он пришел к выводу, что она не имеет отношения к вопросам, содержащимся в судебном деле Кинга, и апелляции, последовавшей после вынесения приговора.
Искренне ваш Дж. К. Прендёргаст,
личный секретарь».
Не успел я прочесть письмо, как в офис явился Брен Каллен.
– Неплохой пас, но мимо, – начал он.
– Не понял.
– Не прикидывайся дурачком. Ты все прекрасно понял. Придется поднатужиться, чтоб вызволить из тюрьмы папашу твоей подружки.
– Какой подружки? О чем ты ведешь речь?
Каллен осмотрелся. Вокруг было полно народу. Из-за большого стола в углу на него враждебно уставилась Селеста. Двое из наших следователей, вихрем влетев, в контору, скрылись в кабинетах.
– А я не верил, когда мне рассказывали, что ты растешь и процветаешь, – сказал Каллен, на которого мои сотрудники реагировали не больше, чем на уличного коммивояжера. – У тебя здесь суета, как на вокзале. Как тебе удается думать в такой обстановке?
– Удается, когда не мешают.
– Ладно, вот что. Поговорить надо. Давай выйдем, угощу тебя ланчем. Или тебе нынче не по ранжиру сидеть рядом с полицейским инспектором?
– Мистер Кьюнан, может, мне стоит позвонить кузену? – послышался громкий голос Селесты. Она узнала Каллена.
– Не волнуйся, милочка. Я не собираюсь его арестовывать, – повернулся к ней лицом Каллен, разводя руками. – По крайней мере, сегодня, – добавил он, угрюмо глядя на меня, и кивнул в сторону выхода.
Я надел пальто, и мы пошли на Питер-стрит, в ресторанчик «Пьер-Виктуар».
Брен Каллен был хорошо воспитан. Он приступил к расспросам о той самой ночи с Марти только после того, как подали сыр.
– Ты все еще с ней? Я имею в виду Марти, – в лоб спросил он.
– Я с ней не встречался после той ночи в Лондоне.
– Тогда какого черта ты послал письмо министру внутренних дел, выступая от имени ее отца? – с угрозой в голосе набросился на меня Каллен. – Ты не расслышал, что я сказал тебе в больнице? Травмы помешали? Марти подозревается в убийстве Лу Олли и Леви.
– Брен, тебе когда-нибудь говорили, что ты зануда? – сказал я.
– Мне говорят это слишком часто, – усмехнулся он.
– Если Марти подозреваемая, почему ты до сих пор ее не допросил?
– Потому… да потому, что нам не за что зацепиться! – расстроенно ответил он. – С тех пор как мы висели у тебя на хвосте в Лондоне, операция «Калверли» не продвинулась ни на шаг. Сейчас это дело на контроле у сержанта и двух следователей.
– Спасибо за информацию, – буркнул я. – Значит, вы даже не потрудились выяснить, кто пытался меня убить.
– Пикап нашли в Бирмингеме. На этом и остановились. Сам посуди, зачем нам искать людей, которые хотели тебя прикончить, если ты сам из кожи вон лез, чтоб отправиться на тот свет? Твой побег из больницы лучшее тому подтверждение. Я был уверен, что тебя похитили. А когда не нашел своего плаща, понял, что ты просто идиот.
Эту реплику я оставил без комментариев. Извиняться за похищенный плащ я тоже не стал. Что касается побега из больницы… В конце концов, мы живем в свободной стране, и я вправе решать, где мне находиться. Я сбежал не из психлечебницы, а покинул травматологическое отделение по своей воле. Но Брен долго глядел на меня так, будто мне давно следует прописаться в учреждении для душевнобольных. Потом он принялся за рокфор.
– Где он? – снова подал грозный голос Брен, указывая кончиком ножа вверх.
– Кто? – с искренним непониманием спросил я.
– Мой несчастный плащ.
116 
