Особенно,... 
95 
В результате затянувшейся допоздна дискуссии они пришли к выводу, что леди Хелен справится с этой дачей лучше Сент-Джеймса, ей секретарша доверится скорее. В полночь все это звучало вполне по-деловому – даже немного льстило, – но сейчас, когда секретарша Стинхерста находилась в каких-то десяти шагах отсюда, в одном из кабинетов администрации, все это казалось отнюдь не столь обнадеживающим.
– Хелен? Пришла поучаствовать в новой драчке?
В дверях зрительного зала стоял с кружкой в руках Рис Дэвис-Джонс. Леди Хелен улыбнулась и прошла за ним в бар, где шумно варился кофе, источая пренеприятный запах, главным образом цикория.
– Мерзопакостный кофе, – признал Дэвис-Джонс. – Но со временем к нему привыкаешь. Налить тебе?
Когда она отказалась, он налил себе кружку. Жидкость была черной, напоминавшей пережженное моторное масло.
– Что за новая драчка? – спросила она его.
– Возможно, «драчка» не самое верное слово, – сказал он. – Скорее дипломатическое маневрирование среди чувствительных актеров, претендующих лучшие роли в новой постановке Стинхерста. Единственная трудность в том, что до сих пор не решили, на какой пьесе остановиться. Поэтому можешь себе представить рубку за место, которая идет здесь последние два часа.
– Новая постановка? – спросила леди Хелен. – Ты хочешь сказать, что лорд Стинхерст собираете что-то ставить, несмотря на то, что случилось с Джой и Гоуваном?
– У него нет выбора, Хелен. Мы все связаны с ним контрактом. До открытия театра осталось меньше двух месяцев. Или новая постановка, или его полный крах. Правда, не могу сказать, что он очень рад тому, что происходит. И радости еще поубавится, когда из-за того, что случилось с Джой, на него накинутся газеты. Не могу понять, как это они до сих пор не вцепились в этот лакомый кусок. – Он легко коснулся руки леди Хелен, лежавшей на стойке бара. – Ты из-за этого здесь, правда?
Она не думала, что наткнется на него здесь, и была не готова к этой встрече. Ответила первое, что пришло в голову, даже на секунду не задумавшись, почему лжет.
– Вообще-то нет. Просто оказалась поблизости. Дай, думаю, зайду, может, ты здесь.
Он все так же не отрываясь смотрел на нее, но ему удалось удержаться от скептической улыбки, услышав это смехотворное объяснение. Он был не из тех, кому надо, чтобы красивая женщина непременно сама добивалась его внимания… А она была не из тех женщин, которые так поступают. Он прекрасно это знал.
– Конечно. Да, я понимаю. – Он принялся рассматривать свой кофе, взял кружку в другую руку. Когда он снова заговорил, его тон изменился, став нарочито легким и беззаботным: – Тогда пойдем в зал. Смотреть там особенно не на что, поскольку мы еще буквально ничего не сделали. Но искры там летают в большом количестве. Джоанна все утро терзает Дэвида Сайдема длиннющим списком жалоб, которыми по ее мнению, должен заняться, а Гэбриэл пытатся их угомонить. Он ухитрился настроить против себя почти всех, особенно Айрин. Это актерское сборище вполне может обернуться сварой, и тем не менее там довольно забавно. Присоединяйся.
После надуманного ею объяснения леди Хелен понимала, что ее отказ будет выглядеть нелепо. Поэтому она прошла за ним в темный зрительный зал и села в самом последнем ряду. Он вежливо улыбнулся ей и пошел к ярко освещенной сцене, где актеры, лорд Стинхерст и еще несколько человек собрались вокруг стола: разговор шел на повышенных тонах.
– Рис, – позвала она. Когда он обернулся, она спросила: – Могу я увидеть тебя сегодня вечером?
Ею двигало частью искреннее раскаяние, частью – желание. Но что из этого было главным и более необходимым, она и сама не могла понять. Знала только, что не может оставить это вот так, оскорбив его ложью.
– Извини, Хелен. У меня встреча со Стюартом… лордом Стинхерстом по поводу новой постановки.
– Да-да, конечно. Я не подумала. Тогда, может быть, в какой-то…
– Завтра вечером? Поужинаем, если ты свободна. Если это то, чего ты хочешь.
– Я… да. Да, это то, чего я хочу. Правда.
Он стоял в тени, поэтому она не видела его лица. Слышала только его слова и хрупкую нежность стоявшую за ними. Только по тембру его голоса она могла понять, чего ему вообще стоило заговорить.
– Хелен. Сегодня утром я проснулся и окончательно понял, что люблю тебя. Очень сильно. Да поможет мне Бог… Только почему-то именно теперь, в этот момент моей жизни мне очень страшно.
95 
