34 
— Я в порядке, Луи. Со мной Фиона. Мы очень интересно с ней беседуем, я узнала о себе много нового, — иронически заметила Саманта, взглянув на падчерицу. — А как ты?
— Мне-то что? — усмехнулся Луи. — Это ведь не против меня статья замышлялась.
— Мне непонятен весь этот ажиотаж. Откуда у журналистов такой интерес к личной жизни вдовы миллиардера? — недоуменно воскликнула Саманта.
— А по-моему, как раз все ясно. Журналистам не было бы никакого до нас с тобой дела, если бы не заказ. Уверен, ваши конкуренты постарались натравить их на тебя. Такие акции не затеваются без того, чтобы не заполучить от них прибыль. Слишком уж расточительно бы это было. Ни газеты, ни телеканалы сами на такое бы точно не решились.
— Ты так думаешь?
— Я уверен! Сама убедись. Для этого достаточно включить местный канал и послушать, что о тебе вещает журналистка с волосами абрикосового цвета.
— И что же она может обо мне знать? — искренне удивилась Саманта, которая всю жизнь считала себя скромной и безынтересной персоной.
— О, она знает о тебе все, — рассмеялся Луи, — даже то, о чем ты сама не подозреваешь. У журналистов имеется досье на всех и каждого, чтобы в определенный момент пустить его в ход, и только конкретная ситуация может определить, как именно будут истолкованы ими эти факты.
— Боже! — испуганно пробормотала Саманта, робко взглянув на насупившуюся Фиону.
— Сейчас они пытаются убедить зрителя, что очаровательная блондинка и брачная аферистка Саманта Хардкасл многократно вступала в брак с мужчинами старше себя именно с целью обогащения, — сообщил ей Луи.
— Какая гадость! — поморщившись, воскликнула она.
— Я думаю, их основная цель — это вбить клин между членами семьи Хардкасл. Найдется достаточно тех, кто не заинтересован в усилении мощи нашей династии…
Впервые за все то время, как Луи Дюлак узнал о своей принадлежности к клану Хардкаслов, он употребил слово «нашей». И это прозвучало настолько весомо, что Саманта даже перестала волноваться. Она лишь спросила Луи так, как спросила бы об этом у самого Тарранта, в могуществе которого ни на мгновение не усомнилась:
— Что будем делать?
— Ты оставайся дома. Не давай никому повода для дальнейших измышлений. Осада может продлиться достаточно долго, но это не будет продолжаться вечно. И пока ажиотаж не сойдет на нет, не показывайся перед журналистами. Даже ни с кем, кроме членов семьи, не разговаривай. Ты меня поняла?
— Да, — с готовностью ответила Саманта, поскольку затворнический план Луи понравился ей гораздо больше, чем полудетская придумка Фионы с пресс-конференцией.
— Я посмотрю, что можно сделать, чтобы разогнать эту шайку-лейку. Тебе что-нибудь нужно? — мягко спросил он ее.
— Нет, Луи, спасибо, у меня все есть.
— Я скоро буду, — пообещал Луи.
— Нет! — инстинктивно воскликнула Саманта. — Прошу тебя, Луи. Не приезжай. Так ты сделаешь только хуже нам всем. Это даст журналистам лишний повод…
— Я не собираюсь прятаться, дорогая. Мне стыдиться нечего. К тому же я, как и все Хардкаслы, имею полное право находиться в фамильном особняке.
— Послушай, Луи, мне кажется, это не самая лучшая идея, — попыталась протестовать Саманта.
— Поверь, дорогая, я знаю, что делаю, — твердо проговорил сын Тарранта.
— Луи, мне очень неприятно признаваться в этом, но я искренне надеялась, что ты покинешь Нью-Йорк после опубликования этой фотографии, — прошептала Саманта в трубку.
— Милая, что ты такое говоришь! Я никогда не спасаюсь бегством. Я с тобой. И скоро подъеду. Уверен, что ты из-за своих переживаний даже не поела. Я захвачу с собой провизию… Позови-ка к телефону сестренку, — попросил Луи.
— Луи хочет поговорить с тобой, — сказала Фионе Саманта, протянув телефон.
— Со мной? — удивилась младшая сестра и поднесла трубку к уху.
— Ты меня слышишь? — сурово проговорил брат, когда младшая дочь Тарранта ответила.
— Слышу, — кротко отозвалась Фиона, испуганно поглядывая на свою молодую мачеху.
— Я скоро буду. Поручаю Саманту твоим заботам, сестренка. И не смей давить на нее своими нотациями.
— Хорошо, — покорно кивнула она. — Но ты уверен, что тебе стоит приезжать сюда сегодня?
— Разве я спрашивал твоего мнения? — возмущенно отозвался на это Луи Дюлак.
— Нет, — ответила Фиона.
— Тогда это все! — резюмировал он и положил трубку.
34 
