Особенно,... 
72 
Кэнсаку слушал молча и становился все серьезнее.
— Ну? И что дальше?
Лицо его наполнилось страданием, голос звучал глухо, а слова давались с трудом.
Киёми и Тамаки, слушавшие затаив дыхание диалог приятелей, невольно переглянулись.
Сабухиро тоже заметил неладное:
— Эно, да брось ты! Говорю же, выдумал я это.
— Не могу бросить. Рассказывай, что там дальше про мать Юкико?
— Ну раз тебе так надо, слушай до конца, — сказал Сабухиро с некоторым вызовом в голосе и продолжил: — В общем, она раскаялась и принялась донимать Нэдзу, чтобы восстановить брак. Тот — ни в какую. И не просто ни в какую — он ее возненавидел. А с мадам они, кстати, оба выходцы из Камигаты, верно?
— Насчет мадам не скажу, а Нэдзу-сан из Харимы.
— Во! Я и придумал, что они прежде были знакомы. А потом здесь случайно встретились, и у них как бы любовная связь получилась. У меня в рассказе Нэдзу-сан ради нее зазвал к себе на тот вечер ненавистную ему женщину и подстроил, будто убита мадам. На сем позвольте завершить сие повествование.
— Вранье это! Вранье!!!
Это вдруг пронзительно закричала Киёми.
— Вздор все это!
— Конечно, вздор. Я потому и предупреждал, что это выдумка. Киёми, а ты, похоже, считаешь, что в моей истории что-то не сходится?
— Но ведь отпечатки пальцев показали, что тот труп — это точно мадам. Таких же отпечатков и в ателье много было!
— Много — это сколько?
— Ну…
— Киёми, у автора данного детектива все продумано. Мать Юкико и в мыслях не держала, что ее жизнь в опасности, и потому в тот вечер позволила Нэдзу-сан обманом привести себя в «Одуванчик». А там она прикасалась к разным предметам. Нет, я лучше сделаю так: ее вынудили прикасаться, вот!
— Но… но… — У Киёми от досады даже пот на лице выступил. — А что Судо-сан? Муж Дзюнко — он же в тот вечер пропал без вести, а сейчас считается главным подозреваемым — что с ним?
— С ним все ясно.
— Что ясно?
— Он убит. Тем же преступником, что убил ту женщину.
— Оо…
— Подожди, но газеты писали, что в ателье на втором этаже в спальне обнаружено пятно крови, и кровь эта той же группы, что у Желудя!
— А!
Кровь отхлынула от щек Киёми, в глазах затрепетал страх. Впрочем, не она одна изменилась в лице. Кэнсаку и Тамаки тоже окаменели.
— Замолчи, Сабу-тян! Прекрати свой ужасный детектив!
Тамаки не смогла удержаться от крика, а вот Киёми прекращать разговор не собиралась:
— Послушай, но если Судо-сан убили, то где же труп? Он-то куда исчез?
— Это тоже предусмотрено.
— Как?
Киёми хотелось докопаться до мелочей.
— Труп в этом озере.
Оп!
Тамаки одним прыжком очутилась рядом с Кэнсаку.
Было уже половина одиннадцатого. Солнце стояло высоко, и поверхность воды сверкала черно-синем глянцем, напоминая чешую сома. Желуди, когда-то закрывавшие чуть не половину озера, уже благополучно покоились на дне.
— Ладно, Сабу-тян, пусть Судо убили. Но почему труп в озере?
— Так он же господин Желудь, верно?
— Ну и что?
Сабухиро неожиданно для всех завел песню. Отбивая ладонями такт по своим толстым ляжкам, вздымавшимся землей словно две горы, он пропел песенку на стихи Аоки Масаеси:
— Желудь покатился,
Прямо в озеро свалился.
Вот беда!
Закончив исполнение, Сабухиро задрал нос, словно красуясь перед зрителями, и расхохотался во всю глотку, тряся пузом.
— Эно, говорил же я — это все мои выдумки!
Вся троица ошеломленно уставилась на него. Вдруг Тамаки пронзительно закричала:
— Ой, смотрите, Киндаити Коскэ идет!
По пологому склону к озеру спускался Киндаити Коскэ. Рядом, прихрамывая, шагал комендант Нэдзу. Следом за ними появились фигуры Дзюнко и Канако. Атмосфера странной напряженности окутывала эту компанию.
— А! Мама!.. — Тамаки почему-то испугалась. — Что же там стряслось?
— Разговаривают, а сами сюда показывают.
Кэнсаку тоже инстинктивно понизил голос.
Пришедшие остановились на склоне, пошептались о чем-то, показывая на озеро, а затем, ускорив шаг, направились к ребятам. Дзюнко сжимала в руке что-то, сильно похожее на конверт, и была необычайно взволнованна.
— Что же такое?
— Случилось что-то.
Кэнсаку и Тамаки обменялись взглядами, Сабухиро и Киёми молчаливо смотрели на взрослых.
— Ну доброе утро! — Киндаити Коскэ дружелюбно улыбался. — Что, пикничок здесь устроили?
72 
