Особенно,... 
69 
— Ух ты! Правда, сама чайная церемония — это, наверное, скукотища жуткая, но зато туда все такие нарядные приходят. А Юкико хорошо правила знает?
— Да ничего она не знает!
— Понятно — ребенок еще. Но ведь она такая миленькая, такая славная! Эно и его маме наверняка приятно такую с собой привести. А я-то, я… эх, бедная я несчастная!..
Тамаки плюхнулась было на спину, но тут же, припомнив, подскочила:
— Ой, вы же спросили, зачем я сюда пришла — так вот мы решили здесь вместе завтрак устроить!
— Мы — это кто?
— Эно-сан с Сабу, и еще Киёми придет. Эно-сан услышал, что я без завтрака из дома унеслась, и пожалел меня. Обещал, что бутербродов сюда принесет. Очень заботливый. Ну да, воспитание у него такое…
Тамаки чуть было не завела свое «а я-то, я…», но осеклась. Беспечная девчонка вдруг ощутила волну взрослой, девичьей печали, но тут же укрылась от нее за заливистым хохотом:
— Бутерброды у озера — правда, классно?! А давайте вы тоже с нами!
— Спасибо. Только я уже завтракал. Что ж, не буду мешать, пойду домой.
Нэдзу резко свистнул, хлопнул в ладоши. Джо стрелой метнулся к нему.
Нэдзу с вороной на плече, приволакивая левую ногу, пошел вверх по склону, а навстречу ему уже появился Сабухиро. При виде коменданта на лице его мелькнула досада, но он тут же овладел собой, подчеркнуто вежливо поклонился и торопливо зашагал вниз.
— Тамаки, что он здесь делал?
Сабухиро тоже с восторгом предвкушал пикник у озера, но встреча с Нэдзу охладила его энтузиазм. Он плюхнулся своим толстым задом на тот самый мешок, где только что сидел комендант, и вопросительно взглянул на девочку.
— Джо прогуливал. Слушай-ка, — она внимательно осмотрела его, — ты что, поесть ничего не принес?
— А что, мне тоже надо было?
— Ну, ловкач! Решил за счет Эно-сан и Киёми полакомиться?
— Значит, я не так понял. И вообще, у меня дома все спят еще.
— Лежебоки вы! Сейчас сколько времени?
— Почти полдесятого. Но у нас отец раньше десяти не поднимается. А мне его жалко, я встал и тихо-тихо… Он у нас трудяга, мы о нем заботимся. Слушай, Тамаки, — его явно что-то беспокоило, — а о чем ты тут с ним говорила?
— Да так… — Она поддразнивающе засмеялась. — Вот, собиралась ему твои гениальные соображения насчет убийства рассказать.
— Ты что! Не вздумай!
Сабухиро весь вспыхнул и взвился так, что тесные шорты на нем чуть не затрещали.
— А что, нельзя что ли? Интересно же получилось.
— Дура! Я же предупреждал, что это моя выдумка, детективная история! Не смей никому рассказывать!
— Почему бы и нет? Зачем же такую замечательную версию скрывать!
— Не смей говорить, что это версия!
Тут Сабу вдруг что-то припомнил и весь съежился, спрятав голову в свои могучие плечи:
— Слышишь, я сейчас встретил этого, Киндаити Коскэ. Идет себе, как всегда затрепанный такой.
— Ой, Сабу-тян, а где ты его видел?
— Да вот там прямо. Он в восемнадцатый корпус шел, к Желудю, видно.
— Может, случилось что?
— Да прямо! С тех пор уже двадцать дней прошло.
— Он один был?
— Один. Волосы всклокочены, хакама на коленках пузырятся. Брэнд у него такой.
— Плохо, что один. Если бы вправду что случилось, с ним бы еще полицейские были.
Дело обстояло именно так, как сказала Тамаки.
Вчера Дзюнко из универмага позвонила Киндаити, но не застала его дома. Дзюнко переместилась в Сибуя и полакомилась там в довольно дорогом китайском ресторанчике. Хибики вручил ей очень даже приличную сумму, и она не могла отказать себе в удовольствии пошиковать. Часов в семь Дзюнко прямо оттуда сделала еще один звонок, но Киндаити все еще не вернулся. Смирившись с тем, что на сегодня его пригласить уже не удастся, она попросила консьержа передать жильцу, что у нее возникли обстоятельства, требующие немедленной встречи. Так что если Киндаити направлялся в ее квартиру, это, скорее всего, было вызвано именно тем звонком.
— А все-таки рано он пришел. Сейчас сколько?
— Около полдесятого… Да нет, уже больше.
— Ой-ёй-ёй, как же я проголодалась!
— А что вообще случилось-то? Что это вы завтрак здесь затеяли?
— Тебе не все равно? Ой, я голодающее дитя, я сейчас умру! Где же бригада раздачи еды, идите скорее… А, вон они, пришли! Пришли!
— Во, оба здоровенные корзины волокут! Ух ты, и термос! Вот славно-то!
— Ну и наглец ты, Сабу-тян!
69 
