С этими словами Меган прошествовала мимо, направляясь к конюшне. Девлин тихо выругался. Ох, как все это было ему не по душе! Но, как говорится, слово не воробей… Ладно, он поедет с ней. Он позволит Цезарю закусить удила, и тот помчится так, что Меган на всю жизнь запомнит эту прогулку! А уж если все пройдет благополучно, то он, Девлин, больше и рта не раскроет!..
Цезарь был в отличной форме. Вокруг обычный деревенский ландшафт: мелькали вперемежку зеленые, коричневые тона, иногда яркие пятна полевых цветов. Меган смеялась. Смеялась от восторга и радостного возбуждения, от наслаждения быстрым бегом и грацией великолепного мощного коня.
Девлин предвидел, что эта поездка превратится для него в сущий ад, и не ошибся. Прикосновение крепко обхвативших его торс рук девушки вызывало сладкую дрожь в теле. Грудь Меган была тесно прижата к его спине, и Девлина охватывал огонь при каждом толчке. Но мучительнее всего для него оказался смех Меган. В нем была какая-то возбуждающая эротическая сила, от которой Девлин испытывал невероятное напряжение, а горячая волна неистового желания, казалось, накрывала его с головой…
Наконец они доскакали до пруда, который Меган называла своим. К этому времени Девлин находился точно в таком же отчаянном состоянии, как и накануне утром, когда был настолько раскален страстью, что даже окунулся в этот чертов пруд.
Остановив коня, Девлин спешился и быстро отошел в сторону. Он не стал помогать Меган — ему хоть на какое-то время хотелось побыть на некотором расстоянии от нее. Девлин обошел пруд и оказался на противоположном берегу. Засунув руки в карманы, он стал разглядывать дубы и вязы, обрамлявшие воду.
Закрыв глаза, Девлин попытался представить, что он здесь один. Но не тут-то было.
— Вы зря рискнули оставить меня одну на этом коне! — крикнула за его спиной Меган.
Девлин прекрасно понял, что она имеет в виду.
— Так ведь на нем не дамское седло, Меган. Девушка возмутилась, потому что Девлин уже дважды обращался к ней просто по имени, не спросив на то ее разрешения, но сделала вид, что ничего не заметила. Но того, что он явно старается игнорировать ее присутствие, она сносить не станет!
— Ну, такая мелочь меня не остановит, если мне захочется продолжить прогулку без вас!
Девлин тут же повернулся к Меган; его хмурый, недовольный взгляд доставил девушке удовлетворение.
— Держу пари, что вас никогда не шлепали за плохое поведение. Верно?
Уж на сей раз Меган прекрасно поняла, что он имеет в виду.
— Вы не посмеете! Будете тотчас уволены!
— Полагаю, вы знаете, что посмею. Хотите проверить? Поскольку их разделял пруд, а она восседала на коне, Меган храбро вздернула подбородок. Однако призывать Девлина осуществить задуманное вовсе не собиралась.
— Мистер Джеффриз, вы специально стараетесь быть противным или это происходит с вами непроизвольно?
— Единственное, что я сейчас изо всех сил стараюсь делать, детка, так это держать свои руки подальше от вас. Так что не подливайте масла в огонь!
Меган подумала, что Девлин подразумевает свое намерение отшлепать ее, но, перехватив его взгляд, в котором ясно читалось откровенное мужское желание, поняла, что ошиблась. Вопреки ее ожиданиям столь явно выраженное плотское вожделение не оскорбило Меган. Вместо этого она ощутила какое-то покалывающее тепло и прилив отчаянной смелости, совершенно для нее непривычной.
— Наверное, вам снова следует окунуться в холодную воду, — предложила Меган, вспомнив вчерашнее утро и вынужденное купание Девлина в пруду.
— Может, вы и правы! — После довольно долгой паузы Девлин спросил:
— А вы будете на меня смотреть?
— А если буду, вы меня снова поцелуете?
— Если вы проявите подобное бесстыдство, то получите нечто большее, чем поцелуй! — пообещал Девлин.
Меган чувствовала, что вторглась в незнакомую ей и притягательную сферу отношений. Голос здравого смысла призывал ее к немедленному отступлению. Однако, когда Девлин начал медленно стягивать через голову рубашку, Меган не отвернулась. Неужели он и в самом деле разденется донага прямо у нее на глазах? Это будет скандальным нарушением всех приличий! Впрочем, Девлин сам — воплощение скандала. Но до чего же он красив! Как… как произведение искусства. Будь он статуей, Меган могла бы часами любоваться его телом. Но он был абсолютно реальным, живым. И наглым. Меган инстинктивно понимала, что, приближаясь к нему, она каждый раз играет с огнем.