Седрик, не советуясь больше с другом, кивнул:
— Сначала скажи, как лучше осуществить план, а потом мы дадим слово.
Женщина улыбнулась, уверенная в успехе задуманного.
Глава 34
Бренну разбудили громкие приветственные крики и топот копыт лошадей, уносившихся прочь от поселка. Первое, что заметила девушка, — в конюшне ни души. Значит, скачки уже начались!
Бренна быстро натянула платье, предварительно стряхнув с него солому, схватила плащ и поспешила наружу. Леденящий утренний ветерок быстро прогнал остатки сна, и девушка невольно удивилась: как можно было проспать всю эту веселую суматоху, когда мужчины готовили лошадей к скачкам!
Воспоминания о прошедшей ночи мучили ее, словно незаживающая язва, и сама мысль о том, чтобы остаться на празднике и веселиться, будто ничего не случилось, была невыносимой.
В толпе собравшихся Бренна заметила тетку и медленно подошла к ней. Линнет выглядела свежей и отдохнувшей и приветствовала племянницу теплой улыбкой.
— Я думала, ты придешь пожелать удачи своему викингу, — весело заметила она. — Он искал тебя.
— Если хотел добрых пожеланий, мог бы разбудить меня, — нехотя пробормотала Бренна.
— Что-то не так, девочка? Ты не очень хорошо выглядишь.
— Просто устала. Почти не спала. В конюшне так холодно.
Линнет сочувственно покачала головой:
— В моей комнате никого нет. Можешь прилечь там, если хочешь. Мужчины не вернутся до полудня.
— Нет, тетя. Я лучше поеду домой. Не имею никакого желания видеть сегодня Гаррика.
— Но празднество…
— Может продолжаться и без меня. У меня нет причин радоваться и возносить благодарность богам.
— Что случилось, Бренна? Вчера, когда мм разговаривали, ты выглядела такой счастливой!
— Вчера еще я была настоящей дурой.
— Это из-за Гаррика? Я… мы ошиблись, и он совсем безразличен к тебе?
— Нет, тетя, не безразличен… но, как выяснилось, этого недостаточно, — вздохнула Бренна и направилась к конюшне. — Совсем недостаточно.
— Бренна, подожди, — окликнула Линнет. — Он спросит о тебе. Что я скажу?
— Правду, — на ходу пожала плечами Бренна. — Я уехала домой и не собираюсь возвращаться. Увижусь с ним, когда вдоволь повеселится.
Отсюда до дома Гаррика было совсем недалеко, но Бренне путешествие казалось бесконечным. Она предоставила Уиллоу самой выбирать дорогу и ехала, не глядя по сторонам, мучительно перебирая в памяти подробности вчерашнего разговора и равнодушно-жестокие слова Гаррика.
Оказавшись в конюшне, Бренна не встретила Эрина. Какая удача! Теперь не придется объяснять, почему она приехала без Гаррика. В доме тоже никого не было, и стоял такой же холод, как на улице, если еще не хуже. Бренна даже не стала разжигать костры внизу, а сразу поднялась к себе и уселась на кровать, тупо разглядывая трещину в полу.
Наконец гнев взял верх над апатией, и стал медленно разгораться, ища выхода. Вскоре она была уже вне себя от ярости, подогретой душевными муками. Поскольку Гаррика не было рядом, она решила сорвать злость на его дарах, швырнув, золотые браслеты в стену. Они лишь упали на пол, жалобно зазвенев. Разочарованная, Бренна не поленилась развести огонь и бросила украшения туда, но золото плавилось слишком медленно, что ничуть не удовлетворило жажду мести. Поэтому Бренна разорвала в клочья платье, и скоро обрывки алого бархата усеяли пол.
Словно только сейчас осознав, что натворила, Бренна отвернулась, чувствуя, как горячие слезы жгут глаза.
— Слишком большая роскошь для рабыни! Рабы не должны иметь ничего подобного! — крикнула она.
Однако очень скоро раскаяние и угрызения совести начали мучить ее. «Элоиза расстроится», — подумала Бренна, вспомнив о доброй женщине, согласившейся сшить ей этот наряд, и слезы потекли ручьем.
— Посмотри, что я из-за тебя наделала, Гаррик! Это твоя вина, и никого другого, — совсем по-детски пролепетала девушка и бросилась на постель. — Будь ты проклят, викинг! Мне никогда еще не было так больно!
Сон пришел неожиданно и не покидал Бренну почти весь день. Только какой-то шорох у двери комнаты разбудил ее. Девушка тут же выкарабкалась из-под одеял, не желая, чтобы ее застали в таком виде, но, прежде чем успела прикрыть наготу, дверь с шумом распахнулась, и с искаженным от бешенства лицом в комнату ворвался Гаррик.
— Я не давал тебе разрешения вернуться сюда, госпожа!
— Кому, как не мне, знать об этом!