110 
— Не тебе судить меня, мальчишка! — прорычал Милтон. — Во всем виновата твоя мать! Ее долги. Долги ее родителей. И в довершение всего она повесила мне на шею тебя! Но ты должен был уравновесить весы и исправить несправедливость. От тебя зависело, чтобы семья вновь процветала. И посмотри, что ты наделал, неблагодарный щенок!
— Хотелось бы знать, настоящий ли вы мне отец.
— Я вырастил тебя и воспитал, не так ли? — вскинулся Милтон.
— Это не ответ. И вы называете жизнь с вами воспитанием? Если я не ваш сын, предпочел бы, чтобы вы отдали меня самому бедному и самому грязному фермеру. Любая другая жизнь была бы лучше той, что я вел в вашем доме.
— Именно это мне и следовало сделать! Конечно, ты не мой сын! Она не задумалась бросить мне это в лицо, как только вернулась из Лондона. И заодно рассказала, что вела себя как последняя шлюха! Смеясь, признавалась, что у нее было множество любовников и она сама не знает, кто стал твоим отцом. Не представляешь, как я ее ненавидел!
— И меня, — добавил Ричард.
— Да! И тебя!
— Боюсь, это еще не все, — сказал Чарлз с порога.
— Чарлз, убирайся отсюда, — приказал Милтон. — Все это тебя не касается.
— Касается, и еще как, — возразил Чарлз, входя в комнату. — И мне давно пора было сказать правду. Видите ли, мать рассказала мне все. Я был ее единственным другом. Это должно было стать нашим общим секретом. Я был слишком мал, чтобы понимать все. И ее гнев пугал меня. Она так вас ненавидела! Я тоже пытался вас ненавидеть, но не мог. Ричард — мой единокровный брат, но это я ублюдок, которого она произвела на свет, изменив вам. А вот Ричард — ваш настоящий сын.
Милтон снова упал в кресло. Лицо его смертельно побледнело:
— Ты лжешь!
— Нет, я говорю правду. Мать хотела вам отомстить. А ее месть оказалась двойной. Она хотела, чтобы вы любили своего бастарда и ненавидели родного сына. Мой отец — вот человек, которого она любила, за которого мечтала выйти замуж. Они знали друг друга с детства. Но его семья была недостаточно богата, и родители матери принудили ее выйти замуж за вас.
— Ты лжешь! — повторил Милтон.
Чарлз печально покачал головой:
— Она любила моего отца до своего последнего дня. Они ежедневно встречались в соседнем лесу, пока ему не пришлось уехать домой по срочному делу. Потом он умер — при подозрительных обстоятельствах. Она винила вас в его смерти. Была уверена, что вы узнали о них и наняли убийцу. Поэтому она и сумела отомстить. Хотела, чтобы вы считали своего истинного сына ее ублюдком. Она уже была беременна Ричардом, когда уехала в Лондон. И родила своего первенца вскоре после вашей свадьбы. Родила от любовника. Никогда не задавались вопросом, почему она сама пришла к вам в постель, умоляя дать ей ребенка, хотя ненавидела вас?
Милтон был слишком потрясен, чтобы ответить. Только смотрел на Ричарда. Джулия тоже потеряла дар речи. Господи, что это за семья, где царили ненависть, ложь и месть?! Какое чудо, что, несмотря на все это, муж вырос нежным и любящим человеком! И, как ни странно, на Ричарда не произвело никакого впечатления все, что он услышал от брата.
— Прости, Ричард, — потупился Чарлз. — Я хотел найти подходящий момент, чтобы все рассказать тебе. Подходящих моментов было много, но… у меня не хватало храбрости.
— Ничего, — вздохнул Ричард, который нашел в себе силы улыбнуться брату. — Как я уже говорил жене, не важно, действительно ли я его сын. Мне хотелось бы думать, что он мне не отец. Этого я отрицать не могу. Но все эти годы я никогда не сомневался в том, что он мой отец, и было ужасно сознавать, что любить его невозможно. Но теперь это омерзительное чувство ушло, и за это стоит благодарить тебя. Большое облегчение — понимать, что у него были причины, пусть эгоистичные и ложные, обращаться со мной так, как обращался он.
Милтон наконец смог заговорить.
— Ричард…
— Не стоит, — оборвал его тот, раздраженный примирительным тоном. — Сами знаете, уже слишком поздно. Вы позволили ненависти править своей жизнью и как следствие моей жизнью тоже. Это — единственное наследство, полученное мной от вас. Но я навсегда отверг его.
— Теперь все изменилось!
— Боже, вы, как всегда, видите только то, что хотите видеть. Однако все мосты сожжены. Пожинайте последствия своих поступков, старик! Возврата нет. Для меня вы больше не существуете.
В комнате стало тихо. Никто из присутствующих, кроме Милтона, не посчитал заявление Ричарда чересчур резким. Граф многие годы унижал своих сыновей. Намеренно. Одержимо. И такие, какой, недостойны жалости.
110 
