126 
— Ты не один! — Из леса неожиданно вышел ещё один эльф, такой же манерный и стройный, только брюнет. Он смотрел на Лазуронда, и глаза его светились нежностью. Похоже, что это и есть тот самый Гомовин. Вот какая она, оказывается, эльфийская любовь... я всхлипнула от умиления. Вообще в последнее время такая сентиментальная стала, сама себя стесняюсь, хоть из дому не выходи.
— Возвращайся, дорогой, без тебя так плохо,— застенчиво сказал он.
Лазуронд восторженно взвизгнул и, долетев до любимого в три прыжка, бросился ему на шею.
— А проблемы с дочерью правителя? Что, уже исчерпаны? — бестактно поинтересовался кот. Ага, значит, может говорить, когда хочет...
— Она... случайно отравилась грибами,— опустив глаза, пояснил Гомовин и многозначительно погладил друга по коленке.
— Ах, ты прелесть,— проворковал Лазуронд, их пальцы встретились...
Алекс торопливо набирал нужную комбинацию на «переходнике». Кажется, мы здесь уже лишние...
Прошла неделя... Суд над двумя главными заговорщиками прошёл в строгой торжественной обстановке, но закончился полным пшиком. Оказывается, скучающий Фёдор как-то набрёл в библиотеке на хрестоматийного «Хоббита» и в разговоре с друзьями упомянул Аркенстон. Коварный Брандокрыс сразу запал на эту идею, первым смекнув, что самый большой в мире алмаз так и лежит в могиле гномьего героя. Удрать вдвоём авантюристы не решились, прекрасно понимая, что по «переходнику» мы вычислим их в пять минут. Поэтому они избрали весьма хитрый план, убедив хоббитов помоложе принять участие в знаменитой битве. Пока мы спасали бы их, оба дружка спокойно успели бы украсть алмаз и скрыться с «переходником».
Впоследствии они хотели переждать «бурю» у моих родителей, а там продать алмаз в коммиссионку и жить припеваючи, построив себе маленькую конфетную фабрику. Бред невероятный, кто бы мог купиться на такое, кроме...
В результате Брандакрыс получил три недели домашнего ареста, но самое ужасное, что этот мерзавец из-за специфического взгляда хоббитов на события и вещи опять стал популярен. Всю неудачу похода мохноногие возложили на инфантильного, снова впавшего в грусть и апатию Фёдора. Имидж героя интроспективного типа погубил его. Видя, что он вновь ходит испуганный и печальный, хоббиты сочли, что он самый виноватый и есть!
Но ещё месяц у этих недомерков находили и изымали всякое оружие, которое они каким-то чудом прихватили с поля битвы. У них куча потайных кармашков, и кто-кто, а уж они умеют припрятывать сворованное. Но чтоб умудриться протащить на Базу топоры, алебарды и луки? О ножах, кинжалах, кошельках, украшениях уже и не говорю...
P. S. Нас вызвали к шефу. Гном стоял на пороге, сияющий, как медная посуда у Синелицего. Он уже вполне оправился после ранений, но впервые после возвращения так сиял. Мы тоже невольно улыбнулись. Видимо, какая-то удача привалила нашей Базе, если патрон такой довольный. Этот взгляд я видела у него лишь раз, такими глазами он глядел на Аркенстон... нет... не может быть... надеюсь, это не то, о чём я подумала.
— Гномы сбежали! Наверняка рассказы хоббитов зажгли их сердца на организованный побег. И они захотели посетить свою прародину, познакомиться с сородичами, обменяться опытом, посмотреть, как они живут...
— Вэк... — дружно выдохнули мы, все трое.
— А что вы так заволновались? У меня для вас хорошие новости. Нам удалось их отследить. Они как раз сейчас подходят к... Одинокой горе!
Да, ничего не скажешь, хорошая новость. А главное, неожиданная.
— Но мы-то тут при чём? Мы же не отряд по возвращению политэмигрантов...
— Как это при чём?! Наш с вами прошлый поход был полон приключений, и я надеюсь, что и в этот раз их будет не меньше. Нужно защитить алмаз, уж я-то знаю, какое он несёт искушение для гнома, у меня есть бесценный опыт по его преодолению, и моя помощь там будет просто неоценимой! Поэтому, как бы я ни был занят, я готов к отправлению.
Кот откинулся в обморок. Алекс схватил меня за плечи, чтоб я не дала волю рукам. Мне оставалось лишь скрипнуть зубом. О, Толкиен, прости нас, грешных...
126 
