Особенно,... 
26 
– Значит, ви таки не будете меня убивать?
– Не буду, – подтвердил я. – А кстати, почему вы всё время об этом спрашиваете? Вас ведь убивали столько раз, что давно можно было бы и привыкнуть.
– Ой, не позорьте мою лысину, товарищч! Есть вещи, привыкнуть к которым невозможно. Во-первых, когда вас убивают, это всё ещё больно. Во-вторых, я трачу бешеные деньги на отстирывание собственных сорочек от моей же крови. И в-третьих, всё это дико надоедает! Ну ладно бы раз, другой, третий… Это я ещё могу понять, в конце концов, все мы люди… Так нет, местные умники объявили убийство бедного Семецкого национальной традицией! Они даже дают за это ежегодную премию! Ви себе представляете – премия тому, кто лучше убьёт Семецкого… И шо ви скажете?!
– Возмутительное хамство! – искренне посочувствовал я, на моей памяти подобных прецедентов история не знала. – Не сомневайтесь, пожалуйста, во мне не так развиты стадные чувства. Если вас убивают все, то – не я!
– Ви поразили меня в самое сердце… – Хозяин лавки захлопнул тяжёлую дверь, оставив меня на улице в некотором недоумении. Вроде бы мои обещания его огорчили…
Анцифера и Фармазона я увидел на лавочке, в двух шагах от волшебным образом восстановившейся витрины. И чёрт, и ангел в своих собственных, не маскарадных, одеждах сидели рядышком, хлюпая носами и вытирая мокрыми рукавами щедрые сентиментальные слёзы. Я втиснулся посередине: близнецы так и оставались своего обычного роста, то есть с меня, и расталкивать их локтями в стороны было делом нелёгким.
– Какой человек… какая душа… какие муки… Палачи!
– И не говори, Циля… Вот веришь – нет, поубивал бы!
– Но он-то, он… Страстотерпец!
– А я о чём?! Да мы их всех на одной сковороде, без масла…
– Премию они дают… Понимают ли, над чем потешаются, сребролюбцы?!
– Циля, я ими займусь… Я на них Сергуньку спущу! Ты ж меня знаешь, вот гадом буду…
– Погодите, у меня, кажется, действительно были какие-то подходящие строчки… – постарался припомнить я. – Насчёт наказания лауреатов премии ничего обещать не могу, а вот самому Семецкому это, возможно, и поможет. Во всяком случае, не повредит…
– Заклинание? – с надеждой улыбнулись парни.
– Стихотворение, – наставительно поправил я. Когда-то давно, в период романтического увлечения морем, у меня сложился целый цикл стихов о капитанах. Не знаю, насколько уж они хороши, но, может быть, мэтру Семецкому и не помешает чуть-чуть повысить самооценку. Как знать, может, и он в детстве мечтал стать героем? Если же нет, так пусть хоть просто вспомнит молодость…
- Надоело… Я устал притворяться.
- Коль поймёте – не осудите строго…
- Ну, какой я капитан, что вы, братцы?!
- Отправляйтесь без меня, ради бога!
- Грани жанра не увяжешь с судьбою…
- Жизнь придумаешь себе поподробней…
- И ведь было это всё не со мною,
- Но от первого лица петь удобней.
- Я особо и не врал, право слово,
- Мне и штилей и ветров – даже слишком.
- Что касается штормов, безусловно,
- Мне о них известно только по книжкам…
- Все моря мои на контурной карте,
- Разрисованы старательно, с толком.
- Я писал стихи в каком-то азарте
- И себя считал просоленным волком!
- Океан ко мне вливался сквозь стены,
- И я впитывал раскрывшейся кожей
- Крики чаек, клокотание пены,
- Раздававшиеся где-то в прихожей…
- Что поделаешь, вот так всё и было.
- Век в матрасной суете, на кровати…
- Моё время от меня уходило
- На сверкающем, как солнце, фрегате!
- Я умнее стал и многое знаю,
- И наивных планов больше не строю.
- Ну, какой я капитан? Понимаю,
- Самому смешно… Да что же такое?!
- А… послать всю эту жизнь, тоже тяжко…
- Да, прощайте. Не увидимся вскоре.
- Привезите мне на память тельняшку
- Или раковину с запахом моря…
– Как полагаете, что-нибудь в таком роде подойдёт?
– Не думаю… – откровенно высказался Фармазон. – Стишок в целом ничего, но жизнеутверждающим его никак не назовёшь. В принципе, конечно, можешь и прочитать, но, по-моему, от таких строф мужичонка окончательно впадёт в слюнявую сентиментальность.
– Я тоже считаю его достаточно безобидным, – согласно кивнул белый ангел. – И, кстати, это очень хорошая идея – читать стихотворение сначала нам, а уж потом использовать в практике. Мы бы избавились от риска катастрофических результатов, весомо снизив процент вероятности впадения в грех искушения всевластием.
26 
