Особенно,... 
66 
– Ну не надо… так уж… – Я невольно шагнул к нему, с трудом приобнял за плечи и по-братски утешительно похлопал по загривку. – Что там случилось-то?
– Обидели меня тут, – искренне захлюпал носом этот большой ребёнок. – Я ить, согласно приказа вашего начальственного, честь честью сюда припёрся. Государь хоть и неудовольствие изобразил поначалу, но опосля рвение моё оценил. Хочу, говорит, всё войско вражье одним криком положить! А я ему: не заболели ли, часом? А он мне: мол, там, в Японии, все так делают! А я ему: лечиться никогда не поздно… А он мне – что от крику энтого даже соловьи наземь падают! А я ему: энто оттого, что у соловьев слух музыкальный… А он мне – спорим, а я ему – спорим…
– Митя, короче!
– Побились об заклад, чей крик ворону с соседской крыши до приступа сердечного доведёт.
– И кто выиграл?
– Я! Вот пряник печатный, в честном споре добытый праведно. – Он гордо потряс покусанным трофеем. – И уж коли совсем по совести, так я государю ещё и подыграл в конце… Сунул мизинчиком под ребро – да уж так душевнейше взвыл царь-отец! Такую высокую ноту взял, так её оформил распевно, на чистом фальцете, аж под небеса взлетел! Покуда он опускался, я на ворону махнул, она и улетела. А царь возьми да и осерчай… Ещё молча так, без объяснениев! Шипел на меня только, как кот на сковороде…
Да, не повезло парню – сидеть ни за что. Впрочем, Гороху, если подумать, не повезло ещё больше. Лихо крутит свои тайные делишки по абсолютно непредсказуемой схеме, то затаится, а то ударит двойной дозой исподтишка в самое неподходящее время и незащищённое место. А ведь мы даже не представляем себе, как оно выглядит…
Фома Еремеев, быть может единственный живой свидетель, видевший его собственными глазами, никаких толковых показаний дать не смог. Типа бесформенное белесое пятно, очень плотное, не туман, куда плотнее – и один глаз! Яркий, запоминающийся, синий, настолько пронзительный, что казалось, видит тебя насквозь.
Но каким же образом можно задержать или обезвредить такого монстра? Впору идти к Кощею и упрашивать его поделиться практикой запихивания Лиха в орех… А знаете, я ведь, по большому счёту, человек негордый, то есть плюнул бы и пошёл! Ради дела, раз надо, пошёл бы! Но пока над городом опасность вторжения шамаханов, тоже никуда не дёрнешься. Итак, всё решается завтра…
За этими размышлениями я и не заметил, как мой младший сотрудник сам вывел меня из темницы, мы дружно показали язык охранникам и, не поднимаясь к охрипшему царю, выдвинулись в сторону Базарной площади.
Торговля уже давно свернулась, прохожих попадалось мало, народ, нервничающий из-за непонятного «невезения» и слухов о приближении орды, спешил пораньше запереться в домах. В воздухе витала нервозность и недосказанность, что в немалой степени было и нашей виной. Оставалась одна надежда на Бабу-ягу, она у нас спец, она непременно что-нибудь придумает.
У ворот с метлой наперевес ходил дьяк Филимон. Либо еремеевцы резко обленились, либо у меня специфичный глюк, либо… Версии кончились. Гражданин Груздев опустил метлу к бедру, браво стукнув концом древка о землю, и визгливо отрапортовал:
– Здравия желаю, Никита Иванович, отец-кормилец-поилец-работодатель! Всё в порядке, всё по-хорошему, а тебе дай Бог всяческого благополучия, здоровьишка отменного и друзей верных с устами сахарными!
Та-ак… По-моему, бабка в чём-то переборщила. Он этими «устами сахарными» уже всех достал. И какой идиот оставил его при отделении?! Нет, я всё понимаю, царь у нас служил в стрельцах, царица вот сейчас в посудомойках служит, а этот-то куда лезет… Можно подумать, что у нас тут своеобразная трудовая колония по перевоспитанию отдельно взятых личностей. Я обошёл дьяка, нырнув в калитку. Митя за моей спиной рявкнул: «Чтоб службу нёс, аки цепной пёс, проверю!» – и догнал меня у крыльца.
* * *
…Осенние сумерки опустились быстро, словно бы падая на город, тихо и без предупреждения. В другое время я бы это оценил, попытавшись припомнить вслух подходящий стишок из классики. Сейчас настроение отнюдь не тянуло в сторону лирики…
Мой напарник предпочёл отсидеться в сенях, а я вошёл в горницу. Вроде бы на первый взгляд всё тихо и мирно. Наверное, я уже всего шугаться начинаю. Наша эксперт-криминалистка сидит за столом, что-то высчитывая на пальцах. Наверху легкий шум, смех и разговоры, – значит, Олёна и царица пока там. Васьки не видно, Назима тоже.
Я медленно опустился на скамейку напротив Яги:
66 
