Последние отзывы

  68  

Вместе со старейшинами пошли два десятка лучников. Оказывается, остальные были на охоте, и, хотя деревья мгновенно разнесли весть о приземлившемся Блуждающем замке по всем окрестностям, эльфы прибегут сюда лишь к вечеру. Хотя по идее можно было бы дать команду «отбой». Куда спешить, если мы уже урегулировали все вопросы? Я вновь присел на траву рядом с Эйвин…

— Тебе-то самой как здесь?

— Нормально. — Она опустила глаза, отковыривая щепочкой желтые еловые иглы с подошвы сапожка. — Просто у всех есть свое дело. Девочки танцам учатся, мальчишки с охотниками ушли, все заняты…

— А ты?

— А меня никуда не берут. — Она хмуро шмыгнула носиком. — Я же вся из себя предсказательница и надежда рода. Меня беречь надо. Даже гулять без охраны не пускают. Вон видишь, кусты шевелятся — там двое наших. Дедушка даже тебе не доверяет. Хотя нет, тебе особенно… Ты — неправильный!

— Это его проблемы, мне с них ни тепло ни холодно, — равнодушно выдохнул я. — Но если все так серьезно, то, наверное, ты старейшинам кучу чего разного напророчила, а?

— Не-а… Как с того раза было последнее видение, так до сих пор и не колбасит. Я же про себя саму обычно ничего не вижу. Вон про этих, из кустов… ой…

Лицо Эйвин мигом окаменело, девочка уставилась в никуда отрешенным взглядом, ее маленькие пальчики с неожиданной силой вцепились в ремень ножен моего меча.

— Они погибнут… оба, сегодня! Их женщины убьют, а они убьют женщин… И он… в черном… «Право крови!»… Не отдавай меня, пожалуйста-а…

Из-за кустов выпрыгнули два молодых, хорош сложенных эльфа, судя по выправке и шрамам — опытные бойцы.

— Что происходит, ааргх?

— Если б я знал… — Мне не оставалось ничего, кроме как выхватить меч и топор. — Прикройте девочку! Сейчас что-то будет…

Над нашими головами раздалось хлопанье крыльев, и две черные орлицы бросились вниз, вытянув когти к перепуганной крохе. Их клекот захлебнулся на полпути, даже я не ожидал от эльфийских стрелков такой скорости — орлицы рухнули наземь и, едва коснувшись травы, резко превратились в захлебывающихся кровью старух! В груди каждой торчало не меньше трех стрел. Ведьмы! Те самые, что везли карету злобного мага…

Атака еще четырех уже не застала нас врасплох, и жестокость быстро собирала страшную жатву с обеих сторон. Карланиус знал, кого брать с собой — голубые шары молний ударили по нас почти сплошной стеной огня. Один из телохранителей Эйвин меньше чем за минуту сгорел заживо!

Второй столкнул с линии атаки меня и ребенка, успев уложить еще одну старуху. Четвертую ведьму мы убили вместе, сияющая стена перед ней отлично сдерживала стрелы, но не мой топор. Ведьма обернулась, и эльф выстрелил ей в спину. Старая карга осела, бормоча какое-то проклятие, но я успел снести ей голову, отмахнувшись мечом, пока уворачивался от ее хаотичных заклинаний. Увы, я не мог сделать это быстрей, чем сделал, — ведьма была живучая…

Спасти второго эльфа мне не удалось, он закрыл спиной маленькую предсказательницу, и я, рыча от бессилия, видел, как его мышцы буквально лопаются кровью от хлещущих ударов огненных хлыстов ведьм. Я зашвырнул в пятую старуху безголовый труп ее подруги и, пользуясь моментом, обрушился на шестую ведьму, когда она зубами вгрызлась в затылок защитника Эйвин. Мой меч разрубил ее едва ли не пополам, но… Было слишком поздно, эльф тяжело рухнул лицом вниз и уже не поднялся.

— Умри, подлый ааргх! — взвыла последняя ведьма, вздымая руки над головой. В ее крючковатых пальцах переливался зеленый шар с дрожащими изломами молний…

— Сама сдохни! — Прежде чем я обернулся, из-под моей руки выпрыгнула зареванная предсказательница, и маленький охотничий нож, рыбкой сверкнув воздухе, пробил левое запястье ведьмы.

Старуха завизжала и на мгновение отвлеклась, но мне хватило этого, чтобы броситься на нее с мечом наперевес, и…

Что-то невероятно тяжелое ударило меня по затылку, швырнув вперед. Свет в глазах погас мгновенно! Последнее, что я хоть как-то запомнил — это умирающая ведьма, пытающаяся в агонии отгрызть мне нос…

Потом наступила темнота. Долгая, тяжелая и неприятная. Без тех смешливых цветных искорок, которые пляшут перед глазами после доброго удара по кумполу где-нибудь в кабаке или дружеской потасовке. Это был глухой и вязкий мрак, из которого хотелось выплыть, глотнуть воздуха, вырваться к свету, Разгребая его руками до режущей боли в ногтях…

  68