Особенно,... 
12 
– Как это может быть? – спросила Элизабет и, несмотря на охватывающий ее страх, сумела сказать это спокойно.
Смущение окрасило его красивое лицо ярким румянцем.
– Во-первых, отец оставил после себя огромное количество долгов, в том числе карточных. У меня самого накопилось порядочно долгов подобного рода. Последние годы я отбивался от его и своих кредиторов как только мог, но они сейчас начинают угрожать. В итоге мы в долгах по уши, и ты и я, оба. Нам придется заложить обстановку этого дома, чтобы выплатить некоторые долги, или ни один из нас не сможет показаться в Лондоне, и это еще не самое плохое. Хейвенхерст – твой, а не мой, но если ты не выйдешь удачно замуж, он в конце концов пойдет с молотка, и скоро.
Ее голос только чуть-чуть дрожал, но душу Элизабет охватили растерянность и страх.
– Ты только что сказал, что Сезон в Лондоне будет стоит очень дорого, и мы, очевидно, не имеем таких денег, – практично заметила она.
– Кредиторы отступятся, как только увидят тебя просватанной за человека со средствами и положением, и я обещаю: у нас не будет проблемы найти одного из таких людей.
Элизабет подумала, что весь этот план звучит как холодный расчет, но Роберт покачал головой. На этот раз практичным показал себя он.
– Ты – женщина, милая моя, и должна выйти замуж, ты это знаешь – все женщины должны. С подходящим женихом ты не познакомишься, сидя в Хейвенхерсте. Я не предлагаю, чтобы мы приняли предложение просто от кого-нибудь. Я выберу, кого ты сможешь полюбить. И потом, – искренне пообещал он, – я оговорю долгую помолвку по причине твоей молодости. Ни один уважаемый человек не захочет торопить семнадцатилетнюю девушку вступить в брак, пока она не готова к этому. Это единственный путь, – предупредил Роберт, когда она, как ему показалось, собралась с ним спорить.
Несмотря на уединенную жизнь, Элизабет знала, что брат не без оснований ожидал ее замужества. Еще при жизни родители ясно объяснили ей, что ее долг – выйти замуж согласно желаниям семьи. В данном случае сводный брат имел право выбора, и Элизабет полностью ему доверяла.
– Ничего, – поддразнил слегка Роберт. – Разве ты никогда не мечтала, что будешь носить красивые платья, и за тобой будут ухаживать красивые кавалеры?
– Возможно, немного, – призналась Элизабет, смущенно улыбаясь, что было некоторым преуменьшением Она была нормальной, здоровой девушкой, ждущей любви и прочитавшей положенное количество любовных романов. Последние слова Роберта звучали весьма привлекательно – Очень хорошо, – решительно сказала она, усмехнувшись. – Мы сделаем попытку.
– Мы должны сделать больше, чем попытку, Элизабет, мы должны выиграть, иначе ты окажешься бесприданницей, гувернанткой чьих-то детей, вместо того чтобы быть графиней или кем-то получше и иметь своих собственных детей. А я окажусь в долговой тюрьме.
Вообразить Роберта в сырой камере и себя без Хейвенхерста было достаточно, чтобы заставить Элизабет согласиться почти на все.
– Предоставь все мне, – сказал он.
И Элизабет так и сделала.
Следующие полгода Роберт посвятил преодолению препятствий, которые могли бы помешать сестре произвести эффектное появление в Лондоне. Была нанята женщина по имени миссис Портер для обучения девушки тому сложному искусству светской жизни, которого не знали ее мать и бывшая гувернантка. От миссис Портер Элизабет узнала, что она никогда не должна показывать ум, начитанность или проявлять даже малейший интерес к садоводству.
Была нанята дорогая лондонская модистка, чтобы придумать и сшить платья, которые миссис Портер считала необходимыми для Сезона.
Мисс Люсинда Трокмортон-Джоунс, которая ранее служила компаньонкой нескольким наиболее преуспевшим дебютанткам света в предыдущих Сезонах, приехала в Хейвенхерст, чтобы занять пост дуэньи Элизабет. Эта женщина лет 50 с жесткими седыми волосами, собранными сзади в пучок, и прямая, как шомпол, постоянно имела страдальческое выражение лица, как будто чувствовала какой-то неприятный запах, но будучи слишком хорошо воспитанной, не показывала этого. Вдобавок к устрашающей внешности дуэньи вскоре после их знакомства Элизабет заметила, что мисс Трокмортон-Джоунс обладала удивительной способностью часами неподвижно сидеть, не шевеля даже пальцем.
Элизабет не хотела мириться с каменным видом Люсинды и начала искать пути, чтобы смягчить ее. Поддразнивая, она называла дуэнью Люси. Но когда, услышав фамильярное дружеское имя, леди грозно нахмурилась, девушка стала искать другие средства. И она нашла их очень скоро. Через несколько дней после приезда Люсинды в Хейвенхерст дуэнья застала Элизабет сидящей, подобрав ноги, в кресле в огромной библиотеке замка, погруженной в книгу.
12 
