Особенно,... 
90 
Куда девались неучтенные алкаши, комиссии установить не удалось…
День двадцать третий.
Управление ГАИ столицы, оказывается, стало автором «ноу-хау»: если кто попал по пьянке или отказался от медицинского освидетельствования (то есть рискует лишиться права управления), у него нет надобности нанимать адвоката и пытать судьбу. Проверка показала, что достаточно найти доброго «дядю» в столичном Управлении ГАИ, которые заставят низовые подразделения ГИБДД принести им материалы дела на блюдечке — без письменного заявления водителей, по собственному почину благодетелей.
А там, глядишь, или сроки пройдут, или уборщица дело под шкаф заметет…
День двадцать пятый.
Мне повезло: на проверяемом мною участке работы хорошего обнаружено, конечно, мало, но еще меньше радостного удалось наковырять моим коллегам в деле розыска похищенных автотранспортных средств и регистрации, проведения техосмотра, приема экзаменов и выдачи водительских удостоверений.
Ведь там — совсем беда…
День последний.
На оперативном совещании, где каждый из проверяющих докладывал о проделанной работе, царила подавленность… Впервые за много лет моей службы в органах на оперативке я только и слышал: «Управление ГАИ Москвы самоустранилось…», «не выполнило…», «оставило без ответа», «не контролирует», «не уделяет», и вообще «нарушает закон в целом и приказы МВД, в частности».
Вот чего я не понимаю: не в деревне «Тупорылкино» такое творится. И не в селе «Беспределкино». Такое творится в Москве! Там, где все это каждый день, каждый час, каждую минуту видят, слышат, а порой и ощущают на себе государевы мужи. Сильные мира сего… Им нравится.
А мне, слава богу, до пенсии осталось совсем чуть-чуть. Скорее бы! Лично у меня смотреть на всё это уж больше нету сил…
К МАНДАТУ ПОЧТЕНИЕ ЕСТЬ!
Хроники дорожно-транспортных происшествий с участием высокопоставленных государственных чиновников и рядовых сотрудников милиции, которые по понятным причинам не охватывают полный набор дорожных трагедий, даже в сокращенном виде заставляют содрогнуться: государственные мужи на пару со своей шоферской братией и милицейским сопровождением вступили на дороге в необъявленную войну с верноподданными.
Как, впрочем, и сами с собой.
С гражданских водителей взятки — гладки: они не обещали исполнять закон. Но не гладки для тех, кто клялся на верность милицейской присяге…
С этим приходится мириться: правила дорожного движения снисходительно позволяют плевать на самих себя транспортным средствам, не только разукрашенным под милицейские, медицинские или пожарные, но и всем прочим, которые просто взревели сиреной и засверкали маячком. Самый главный российский суд — Верховный намедни признал, что требование ПДД уступать дорогу даже таким автомобилям, нарушающим эти самые правила, очень правильное, и главное — очень законное требование. Они нарушают, а ты, мол, тварь дрожащая, не мешай им нарушать. Чиновнику у нас везде дорога, а электорату зато — почет.
Не учел суд (а, впрочем, и не мог учесть, ибо мыслит лишь правовыми, но не нравственными категориями), что любой награжденный правом «ездить как хочу» (даже номера такие специально вешают «екх»), пересаживаясь после работы со служебного «льготного» на личный обыкновенный автомобиль, все еще чувствует себя чрезвычайно важной персоной. Трудно ему, понимаешь, так вот сразу, походя, опуститься до тех масс, из которых вышел.
Посмотрите, как едет со службы на личном автомобиле только что сдавший смену гаишник. Да так же, как и на службе.
Не случайно же личному составу всех подразделений ГИБДД периодически выдается бланк «торжественного обещания», не подписав который, придорожный милиционер может быть запросто отлучен от хлебного места не дороге. Среди прочих «библейских заповедей», которые инспектор ДПС клянется неукоснительно выполнять, содержится и «добровольно-принудительно» взятое на себя обязательство в свободное от несения службы время не нарушать ПДД и, в частности, не выезжать на дорогу после бурно отмеченного дня рождения тещи.
Мол, устная присяга верно служить Отчизне и соблюдать Законы — фигня. Ты поклянись начальнику письменно и лично!
И никого не смущает, что подписанные «обязательства» (впрочем, не обязывающие ровным счетом ни к чему) выглядят столь же нелепо, как выглядело бы, например, письменное обещание следователя по особо важным делам во время допроса не убивать подозреваемых.
90 
