Особенно,... 
87 
Только почти через два года удалось установить новый адрес этой семьи и выяснить, что Адольф Эйхман скрывается под именем Рикардо Клемента. За домом установили круглосуточное наблюдение.
Можно было бы схватить «Рикардо Клемента», отвезти его в ближайший лес и, прочитав приговор, пристрелить, как было сделано со многими другими. Но, во-первых, требовалось установить, тот ли он Адольф Эйхман, которого ищет разведка, а во-вторых, правительство дало строгий приказ: доставить Эйхмана в Израиль и там судить по всем правилам.
Случай убедиться, что «Рикардо Клемент» — это настоящий Эйхман, вскоре представился. 21 марта 1960 года сотрудники наблюдения заметили, что «Рикардо» приехал домой с большим букетом, который преподнёс супруге. Его обычно небрежно одетый младший сын был в праздничном костюме. Затем из дома донёсся шум, свидетельствовавший о большом семейном торжестве.
Сверились с записями в личном деле Эйхмана и выяснили, что в этот день отмечается серебряная свадьба супругов Эйхманов. Все сомнения отпали. В Буэнос-Айрес прибыла группа израильских разведчиков, более тридцати человек. Двенадцать из них входили в группу захвата, остальные — в группу прикрытия.
11 мая 1960 года группа захвата расположилась в районе дома, где жил Эйхман. Она пропустила два автобуса, на которых он должен был вернуться домой, но его всё не было. Наконец появился. Едва он вышел, его сразу же схватили и втащили на заднее сиденье автомашины, которая умчалась, прежде чем прохожие успели понять, в чём дело.
Эйхмана доставили на конспиративную квартиру, где он сразу же «сдался». Он не отпирался ни в чём. То ли сработал шок, то ли заговорила совесть, что, впрочем, маловероятно, то ли он предполагал, что чистосердечным признанием смягчит свою участь. Эйхман даже прочитал еврейскую молитву на иврите, может быть, рассчитывая разжалобить своих тюремщиков.
20 мая Эйхману сделали укол, в результате которого он стал плохо воспринимать происходящее. Затем его одели в форму сотрудника израильской авиакомпании и, поддерживая под руки как подвыпившего члена сменного экипажа, провели в самолёт. Через несколько часов он оказался в Израиле.
11 апреля 1961 года начался суд над Эйхманом. Он был признан виновным в преступлениях против человечности и приговорён к смертной казни. 31 мая 1961 года Эйхмана повесили.
Под руководством Гареля была проведена и операция по внедрению Элие Кохена в сирийский истеблишмент. Под видом араба, эмигрировавшего в Аргентину, он познакомился и «подружился» там с сирийским военным атташе Амином Эль-Хафизом, будущим президентом Сирии. В январе 1962 года Кохен «вернулся» в Сирию, где быстро завёл нужные связи, спекулируя своим знакомством с Амином. Он сумел заполучить и передать ценную информацию в Израиль. Но в 1964 году, уже после увольнения Гареля, Кохен с помощью радиопеленгатора был разоблачён, а затем осуждён и повешен.
В марте 1963 года в Швейцарии разразился крупный скандал, вызванный арестом известного учёного, находившегося на службе Моссада. Этот провал стоил должности Гарелю. Бен-Гурион уволил его. Правда, с сентября 1965 и до июня 1966 года он ещё занимал пост советника премьер-министра Леви Эшкола, после чего окончательно ушёл с политической сцены. В последний раз он появился на ней в 1992 году, когда выступил с резкой обличительной речью об угрозе возрождения нацизма в Германии.
Часть II
РАЗВЕДКА ДО НАЧАЛА XX ВЕКА
ПЁТР ТОЛСТОЙ (1645–1729)
Казалось бы, в пятьдесят два года трудно начинать новую жизнь и делать карьеру. Но именно так случилось с Петром Андреевичем Толстым. Потомок древнего боярского рода, близкого к Милославским, он во время стрелецкого бунта призывал к расправе с Нарышкиными, родственниками матери царя Петра. За что и был удалён в Великий Устюг, где прослужил воеводой двенадцать лет. Но, как говорили раньше, «попал в случай». В захолустный городок приехал сам царь. Толстой порадовал его артиллерийским салютом, великолепным обедом и умной беседой. «Проси, чего хочешь», — милостиво сказал Пётр. Толстой многого не просил — лишь разрешить ему на старости лет изучить военно-морскую науку. Так он в пятьдесят два года оказался студентом в Италии, где прилежно занимался и получил хороший аттестат.
Но моряком ему не суждено было стать. Хорошо образованного, элегантно одетого и хитроумного Толстого Пётр решил использовать на дипломатическом поприще и направил послом в Оттоманскую империю, в Турцию, где он провёл четырнадцать лет. В те времена должности посла и резидента разведки мало чем отличались друг от друга.
87 
