25 
Ему так много дано, думала девушка, — деньги, власть, положение в обществе, а у мисс Харрис ничего этого нет. Но он тем не менее готов стереть в порошок бедную женщину только потому, что она не справилась с его испорченной дочкой.
Салли удалось поразить мистера Данстена. С минуту он пристально разглядывал ее, а затем медленно, будто тщательно подбирая каждое слово, сказал:
— Вы необыкновенно откровенны, мисс Гранвилл.
— К несчастью, я всегда говорю правду.
— Могу предположить, что многие на вашем месте предпочли бы не говорить правду.
— Вам виднее, мистер Данстен.
Губы мистера Данстена дрогнули, будто в легкой улыбке. Он сел в кресло с другой стороны от камина.
— Мисс Гранвилл, полагаю, об этом разговор окончен. Итак, вы приняли предложение стать гувернанткой моей дочери, а через несколько дней объявляете, что она отбилась от рук. Следует ли это понимать как предложение обращаться с Элейн более строго?
Салли покачала головой:
— Не более строго, а более разумно.
— Каков ваш опыт работы с детьми, мисс Гранвилл?
Румянец залил щеки Салли.
— Я никогда раньше не работала гувернанткой, но у меня есть некоторый опыт общения с детьми… и вообще с людьми.
— Вы очень молоды.
— Но гувернантки постарше, которых вы нанимали прежде, не справились с Элейн.
Это прозвучало достаточно резко. Салли сознавала, что между ней и мистером Данстеном возникает стена непонимания.
Роберт Данстен вдруг встал и отошел к окну. Салли, глядя на его спину, думала: «Я ему не нравлюсь. Он бы уволил меня с превеликим удовольствием, но он не смеет из-за Элейн».
Роберт Данстен постоял у окна, затем отошел и сказал, взглянув на часы:
— Мне очень интересны ваши идеи, мисс Гранвилл, но, к сожалению, у меня важная встреча в Сити. Я бы хотел продолжить нашу беседу, но пока придется это отложить.
Салли тоже встала.
— Понимаю. Полагаю, вы хотите, чтобы я продолжала заниматься с Элейн в ближайшее время так, как я считаю нужным?
— Конечно, — ответил мистер Данстен. — Конечно. Но сейчас… прошу меня извинить…
Он пропустил Салли вперед, придержав дверь, и вышел сам. В холле он взял шляпу и быстрым шагом направился к лифту. Салли показалось, что Роберт Данстен был рад избавиться от не очень приятного разговора.
«Какой странный человек! — размышляла Салли. — А я-то думала, что он захочет узнать истинное положение дел».
Девушка вернулась в детскую. Элейн ждала ее с нетерпением.
— Я вспомнила одно имя, — радостно сообщила девочка. — Один из пассажиров был король Аравии. По крайней мере, мне кажется, что именно так и сказал папа.
— Хорошо, — улыбнувшись, сказала Салли. — Будет очень интересно прочитать о нем. Это очень важная персона.
— Вас не было очень долго. О чем вы говорили с папой? Мои прежние гувернантки всегда с ним соглашались, и вся беседа длилась несколько минут. Они все боялись сказать что-нибудь, кроме «да». Я часто подслушивала под дверью. Они никогда ничего больше не произносили!
— Нельзя подслушивать под дверью, — возмутилась Салли. — Я удивлена таким поведением, Элейн!
— Но сегодня я не подслушивала, потому что знала: вам это не понравится. Надеюсь, вы сказали, что дела у меня идут лучше, ведь так?
— Да, немного.
Интересно, захочет ли Роберт Данстен продолжить беседу, размышляла девушка. Она уходила в шесть вечера, но его еще не было. Салли договорилась встретиться с Мэриголд на автобусной остановке на Керзон-стрит и поэтому спешила, думая, что опаздывает. Но ей пришлось еще ждать Мэриголд, которая появилась только через четверть часа.
— Прости, дорогая, — прощебетала Мэриголд. Она была очень красива в новом платье: моделям Майкла Сорреля разрешалось покупать наряды, у которых обнаруживались небольшие дефекты, со значительными скидками прямо в мастерской. Мэриголд взяла Салли под руку и заговорила быстро и негромко.
— Сегодня было очень интересно! Мне нужно так много рассказать тебе. Майкл Соррель пришел в восторг от моих волос. Представляешь, пришел в восторг! Он появился в зале в тот момент, когда я представляла одно из его вечерних платьев. Конечно, я видела его и раньше, но мы никогда не разговаривали. Все выглядело ужасно забавно, потому что Надин Слоу тоже была там и здорово разозлилась! Уверена, она ненавидит меня. «Как вас зовут?» — спросил меня Майкл. «Мэриголд», — ответила я. Там всех манекенщиц называют по именам. «У вас самые чудесные волосы, какие я когда-либо видел! — воскликнул Майкл. — В следующей коллекции я создам платье специально к этим волосам». «Возможно, тогда ее уже здесь не будет», — заявила Надин Слоу таким противным злобным тоном, будто хотела, чтобы я упала с лестницы и сломала шею. «Не будет здесь?» — воскликнул Майкл Соррель, всплеснув руками. У него вообще очень театральные жесты. «У нее нет опыта, — проскрипела Надин Слоу, — и мадам Мари не уверена, что мы оставим эту девушку». «Ну, конечно, оставим, — сказал Соррель. — Вы же хотите остаться?» Я улыбнулась ему и сказала, что мечтаю остаться, что мне очень нравится эта работа, а его я считаю просто великолепным. Майкл Соррель, польщенный, расплылся в улыбке, а Надин Слоу так посмотрела на меня, что если бы взглядом можно было убить, то я бы уже была покойницей. Сегодня ей ничего не оставалось, как стерпеть, но, боюсь, когда-нибудь в моей чашке обнаружится мышьяк.
25 
