164 
— Я пойду в суд. Это нарушение наших суверенных прав и Временного Соглашения о Контакте и сотрудничестве, которое наши делегаты подписывали с наилучшими намерениями, когда вы, гребаные коммунистические выблядки, в первый раз к нам заявились...
— Чья это была голова? — оборвала его Хюэн.
Она уселась поудобнее, обхватила руками голову, закинула босую ногу на колено и откинулась в кресле.
— Что произошло с носителем кружева?
— Не заговаривайте мне зубы! — заревел Вепперс.
Он со всего размаху хватил кулаком по столу.
Хюэн пожала плечами.
— Как хотите. Никто не давал нам права так поступать. Кем бы мы в данном случае ни были.
Она хмуро поглядела на него.
— Чья это была голова?
Дрон издал шум, похожий на звук, с каким обычно прочищают горло.
— Кем бы ни был обладатель нейросети, он либо погиб в огне, либо был кремирован, — сообщил он. — Более вероятно последнее предположение. Я бы рискнул утверждать, что длительное воздействие высокой температуры и вероятное присутствие загрязнений оставляют нам очень малые шансы на корректный анализ, особенно после того, как в этом устройстве уже кто-то ковырялся: сперва очень грубо, а затем лишь неуклюже.
Машина сделала пируэт в воздухе, как бы обернувшись к Вепперсу.
— Я полагаю, что в первом случае это были сотрудники господина Вепперса, а во втором — наши джлюпианские друзья.
Смутно видимый туман, окружавший машину, налился розовым. Вепперс не обращал на дрона внимания.
— Не пытайтесь уйти от ответа, — сказал он, потрясая пальцем, нацеленным на Хюэн. (Ки-чауу! — раздалось из противоположного угла комнаты.) — Да кого волнует, кто такие мы? Мы — это вы. Мы — это Культура. Эта штука сделана у вас, значит, вы несете за нее ответственность. И не пытайтесь от нее увильнуть.
— Господин Вепперс не так уж и неправ, — заметил дрон. — Это наше устройство, и притом весьма высокотехнологичное, если вы понимаете, о чем я. И мне кажется, что это кружево — или, точнее говоря, его семя, зародыш, который впоследствии развился в полноценную сеть, — был внедрен в голову погибшего субъекта кем-то или чем-то, определенно имеющим отношение к Культуре...
Вепперс покосился на него.
— Завали хлебало, — сказал он дрону.
Дрона это, казалось, не задело.
— ... так что я склонен согласиться с предположениями господина Вепперса, — закончил он.
— Мне одобрение этой железяки без надобности, — обратился Вепперс к посланнице. — Меня больше интересует, каковы будут ваши дальнейшие действия в связи с нарушением условий Соглашения, по которому вы здесь присутствуете.
Хюэн усмехнулась.
— Предоставьте это мне. Я что-нибудь придумаю.
— Этого тоже недостаточно, и я забираю это приспособление с собой, — сказал он, ткнув пальцем в нейросетевое кружево, — чтобы оно никуда не пропало...
Он запнулся, потом решительно вырвал кружево у дрона. Ощущение было не из приятных: будто он окунул руку в теплую, липнущую к коже пену.
— Я спросила вполне серьезно, — напомнила посланница. — Чья это была голова? Кто носил эту нейросеть? Это поможет нам в дальнейшем расследовании данного происшествия.
Вепперс помахал в воздухе кулаком, отделываясь от неприятного ощущения, потом скрестил руки и посмотрел на посланницу Культуры.
— Ее звали Л. Юбрек, — сообщил он. — Она принадлежала мне по решению суда, будучи субъектом Общих Коммерческих Репараций в согласии с Актом о Глубокой Татуировке.
Хюэн поморщилась и вдруг подалась вперед. В ее лице что-то переменилось.
— Ах, эта, Отмеченная?.. Ледедже? Я помню ее. Я с ней говорила пару раз.
— Уверен в этом, — сказал Вепперс.
— Она была такая... хорошая. Все время чем-то встревожена, но ... держалась так, будто все в порядке. Она мне была симпатична.
Она посмотрела на Вепперса с деланным, как он решил, выражением глубокой искренности и участия.
— Она умерла?
— Вы совершенно правы.
— Мне очень печально это слышать. Пожалуйста, передайте мои искренние соболезнования ее семье и любимым.
Вепперс ухмыльнулся.
— То есть мне.
— Тем не менее. Как она умерла?
— Она покончила жизнь самоубийством.
— О...
На лице Хюэн отразилась боль. Она отвела взгляд и уставилась в пол.
Вепперс испытал острое желание вмазать ей по зубам чем-то тяжелым.
164 
