35 
Пользуясь темнотой, Рогов с высоты осмотрел расстилавшуюся ниже местность невооруженным глазом и заметил свет от трех костров. Все на северном побережье, там же, где и город, только за ним, вдалеке, правее реки. Там непонятно что располагается — не лес, но и не чистая равнина. Россыпь озер, извилистых проток, а между ними широкие, поросшие тростником пространства. Видимо, река перед впадением образовывает обширную дельту.
Последний огонек едва просматривался, то и дело пропадая из виду. А далеко за ним вроде мигнуло пару раз, но Рогов не уверен, что это не показалось, хотя и не удивится, если источников света не три, а больше.
И кто же поддерживает костры?
Простейшее объяснение — ваксы. Они знатные любители селиться по берегам, именно у них принято поддерживать всего один источник открытого огня. Их деревни возведены из легковоспламеняющихся материалов, поневоле приходится осторожничать. Тушение главного костра на ночь не практикуется — ведь у них нет спичек или их аналогов. То есть заново разводить огонь они умеют, но процесс трудоемкий, а троглодиты те еще лентяи. И вообще обычно их верования требуют поддерживать родовое пламя вечно, в противном случае духи не на шутку огорчатся и непременно отомстят с максимальной жестокостью — сожгут дотла и хижины, и их обитателей, да еще и рыбу прогонят из рек и озер. Вернуть все на круги своя можно лишь одним способом — надо обустроить для родового пламени новое место и при этом сжечь на нем самую красивую (читай: толстую) бабу.
Вот ведь волосатые огнепоклонники.
В темноте человеческий глаз может горящую спичку рассмотреть за несколько километров, даже если зрение не идеальное. То есть не так далеко располагаются как минимум три деревни дикарей, а это прилично, такой плотности населения за ваксами Рогов припомнить не мог. Должно быть, и правда богатые места, где всем хватает и места, и пропитания.
А почему они не живут на восточном и северо-восточном побережье? В той стороне угол залива, или озера, не понять, как правильнее называть, погружен в беспросветный мрак. Такой же мрак наблюдается левее и дальше. Ваксы там не практикуют круглосуточного поддерживания костров? Вряд ли, у соседей обычаи схожие, а уж этот принят абсолютно во всех племенах. Тогда получается, троглодиты там не живут. Но почему? Не такие хорошие места? Или именно там не так давно старались закрепиться приплывающие с востока туземцы? В таком случае они успели выжечь дикарские поселения вместе с населением, и волосатые еще не успели заново освоить возвращенную территорию.
А может, и некому возвращаться. Истребили всех подчистую, а оседлые ваксы не очень-то склонны к разделениям поселений и освоению новых мест. Разве что сгонит кто-то с родных земель или иссякнет главный источник пропитания — рыба и корневища водных растений.
Рогов не боялся столкнуться даже с оравой из большого селения. Девять умелых человек в отряде, вооружены отлично, разве что с доспехами не все хорошо, но дикари не хайты, можно и без стальных лат обойтись.
Три близко расположенных селения — подозрительно. Это, скорее всего, одно племя. И то, что уживаются рядышком друг с дружкой, прямо говорит о тесных связях. Возможно, у них военный союз, в таком случае земляне рискуют нарваться на объединенное войско.
Крупное селение может выставить и два десятка воинов, и даже больше. Но таких «мегаполисов» у дикарей считаные единицы. Допустим, здесь стоят средние по населенности деревни, это около десятка вооруженных троглодитов с каждой. То есть всего земляне могут столкнуться с толпой в тридцать рыл.
Бывало и хуже, но математика неприятная. Затягивать разведку в этих краях не стоит. Быстро и незаметно посмотреть, что да как, и ходу на север. Потом, по окончании зимы, если Холод и прочие не охладеют насчет переселения, можно вернуться с полноценным отрядом, какого даже сотня людоедов не устрашит.
Тем более что, пережидая морозы, можно как следует подготовиться и хотя бы частично решить тот же вечный вопрос с доспехами.
Вода оказалась пресной.
Рогов, чуть пополоскав рот, сплюнул, уверенно заявил:
— Все-таки озеро.
— Мнардир не раз рассказывал, что дальше оно становится соленым, а потом соединяется с морем, — напомнила Кэт.
— Да, помню, он это все время говорит. Но раз пресное — все равно озеро, а никакое не море.
— Рогов иногда умным бывает, — согласился Киря. — Вот взять Мертвое море — оно ведь лужа лужей. Но соленое, этого у него не отнять, и потому зовется морем, а не озером. Наши предки были людьми простыми и географические вопросы легко решали — все, что соленое и берега не видно, называли морями, а все остальное озерами.
35 
