Последние отзывы

  48  

Увы, увы… Он отщелкал почти всю пленку. Уже на первом снимке она позировала без джинсов, в расстегнутой почти донизу блузке. Еще три-четыре при минимуме одежды — а потом и вовсе без оной. Походило на то, что это не первая подобная фотосессия в ее жизни — очень уж изящные, достаточно красивые позы принимала, достойные, пожалуй что, и «Плейбоя», и парочки других мужских журналов, считавшихся как бы респектабельными, — Мазур их немало полистал во времена иных заграничных странствий. Шкаф, оказалось, был хранилищем разнообразного реквизита. Мазур ее снимал в кружевной шали, завязанной узлом впереди, стоящей на коленях перед большими плюшевым медведем, бесцеремонно положившим лапу на сокровенное местечко — но всякий раз, он грустно констатировал, лицо не попадало в кадр — то она отворачивалась, то прикрывала лицо распущенными волосами. Единственный раз, когда личико оказалось открытым для объектива, помочь не мог — она стояла на коленях со скованными за спиной наручниками запястьями, но глаза Мазур по ее просьбе предварительно ей завязал широкой красной лентой, так что опознать ее по этому снимку было бы невозможно. Так что компромата не оказалось ни малейшего.

Потом она оделась, и они вышли. Мазур, как велела Беатрис, отдал пленку хозяину, и тот удалился проявлять, а они уселись пить кофе.

— Ну, и как впечатления? — поинтересовалась Беатрис.

— Самые что ни на есть приятные, — сказал Мазур. — Ты, похоже, не в первый раз так позируешь?

— Чувствуется?

— Ага.

— Ну да, — безмятежно сказала Беатрис. — Зато лет через пятьдесят — а я надеюсь прожить еще как минимум столько — буду листать альбомы и вспоминать с грустью, но не без гордости: вот такой лапочкой я была когда-то… Есть в этом смысл?

— Есть, — честно сказал Мазур.

— Вот видишь… Кстати, негативы можешь забрать себе — и даже пристроить в какой-нибудь журнал. Желательно из так называемых респектабельных. Все равно ни на одном снимке лица не видно, так что мой чопорный госдеп ничего не узнает…

— Вообще-то у меня есть кое-какие связи в «Хастлере», — лихо соврал Мазур. — Он, правда, не считается таким уж респектабельным, с тенденцией к явному порно…

— Сойдет и «Хастлер», — чуть подумав, кивнула Беатрис. — В конце концов, лица не видно. Я тебе оставлю мой вашингтонский адрес, если пристроишь, напишешь, в каком именно номере пойдет, чтобы я купила.

Вот даже как? А впрочем, она ведь канает под вполне безобидную сотрудницу госдепа, так что может давать адрес знакомым… да и оказаться этот адрес может простым «почтовым ящиком».

— Что это ты как-то загадочно ухмыляешься? — спросила Беатрис.

— Ну, я же живой человек, — сказал Мазур. — После такой работы еще больше тянет подгрести с нескромными предложениями…

— Завтра, — серьезно сказала Беатрис. — Честное слово. Сегодня господин непризнанный пока никем президент никем пока не признанной республики затеял, отчего-то на ночь глядя, очередной политиканский шабаш, и затянется, мне намекнули, чуть ли не до утра. Я слышала краем уха: дело в том, что к нему прилетают какие-то достаточно серьезные гости из Европы — но очень поздним рейсом, а до утра он откладывать не хочет, Наполеон этакий… А вот завтра — обязательно.

Когда хозяин принес проявленную пленку, Беатрис (ну да, хитра лисичка) тщательно просмотрела каждый кадрик, конечно, для того, чтобы иметь полную уверенность: узнать ее ни на одном кадре нельзя. Потом хозяин еще с полчаса печатал и сушил фотографии. Появился с баночкой для пленки в одной руке и пухлым конвертом в другой. С вежливым поклоном принял от Беатрис довольно крупную советскую купюру.

— Делим по справедливости, — сказала Беатрис. — Мне — снимки, тебе — пленка. Устраивает такая дележка?

— Еще как, — сказал Мазур, старательно изображая непритворную радость.

На самом деле испытывал лишь разочарование: не удалось раздобыть компромат, а обнаженных женщин он навидался достаточно. Ладно, это, в конце концов, не принципиально, Лаврик сам говорил «при удаче»…

…Деликатный стук в дверь раздался минут через пять после того, как он поднялся к себе в номер. Мазур открыл дверь без всякой опаски: он пока что не наворотил тут ничего такого, чтобы всерьез опасаться чего-нибудь вроде выстрела из бесшумки через порог.

В коридоре обнаружились двое довольно прилично одетых, совершенно незнакомых субъектов — в пальто и шляпах, при галстуках, возрастом где-то на полпути от тридцати к сорока. Как говорится, без особых примет.

  48