Особенно,... 
103 
Роб счищал остатки гелиокомпозита и цемента с моих зубов. Я легко коснулась его запястья, давая понять, чтобы он убрал прибор. Слюна была на вкус как железо.
— Она и мне жизнь испортила, — сказала я, но из-за избытка слюны это прозвучало как последние слова утопающего.
Роб отвел взгляд.
— Тебе придется носить ретейнер, чтобы не возникло сдвигов. Давай-ка сделаем рентген и слепки, чтобы можно было… — Он нахмурился и коснулся двух моих передних зубов. — Эмаль тут сильно повреждена.
Ну что же тут удивительного: я блевала по три раза на день, хотя так и не скажешь. Я оставалась такой же жирной, как раньше, потому что когда не блевала, то пихала в свою мерзкую пасть всё подряд. Задержав дыхание, я испугалась, что в этот самый момент меня разоблачат. А может, я только того и ждала?
— Пила много газировки?
От этих слов у меня ослабли коленки. Я поспешно кивнула.
— Больше не пей. К твоему сведению, кока-колой смывают кровь с асфальта. Хочешь носить такую жидкость у себя в теле?
Это было так похоже на твою реплику, на факт из твоей любимой книжки занимательных фактов. На глаза набежали слезы.
— Прости, — сказал Роб, убирая руки. — Я нечаянно.
«Я тоже», — подумала я.
Отполировав мне зубы пастой, похожей по вкусу на песок, он наконец разрешил мне прополоскать рот.
— Какой красивый прикус — воскликнул он, поднося зеркальце. — Улыбнись же, Амелия.
И я впервые за три года провела языком по зубам. Зубы казались огромными, гладкими, как будто из чужого рта. Я обнажила их, но скорее в волчьем оскале, чем в улыбке. У девочки в зеркале зубы были ровные, как жемчужная нить из маминой шкатулки, которую я когда-то украла и спрятала в коробке из-под обуви. Носить я их, конечно, не носила, но мне нравилось их трогать — такие гладенькие, совсем одинаковые, как будто по твоей шее марширует целая армия. Девочка в зеркале могла бы, наверное, даже стать симпатичной.
А значит, мною она быть не могла.
— Всем ребятам, у которых закончилось лечение, мы даем подарки.
Роб протянул мне пластиковый пакетик со своим именем.
— Спасибо, — буркнула я, выпрыгивая из кресла и на ходу срывая нагрудник.
— Амелия, погоди! Ретейнер забыла…
Но к тому моменту я уже вихрем пролетела через приемную и выскочила за дверь. Вот только вместо того чтобы спуститься, я побежала наверх, где никому и в голову не придет меня искать (впрочем, зачем им меня искать? Подумаешь, важная птица!). Там я заперлась в туалете и раскрыла свой подарок. Лакричные тянучки, мармелад, попкорн — всё то, чего я так давно не ела. Я даже забыла вкус этих сладостей. Еще в пакете лежала футболка с надписью: «В жизни бывают сдвиги. Не забывай носить ретейнер».
На унитазе было черное сиденье. Одной рукой придерживая волосы, я засунула указательный палец поглубже в горло. Чего Роб не заметил, так это крошечного струпика на пальце: его натерло брекетами.
После этого зубы опять стали грязными, тусклыми и родными. Прополоскав рот водой из-под крана, я взглянула на себя в зеркало. Щеки горели огнем, глаза — тоже.
Я не была похожа на человека, чья жизнь идет прахом. Я не была похожа на девочку, которой приходилось блевать, чтобы почувствовать себя человеком. Я не была похожа на дочь, которую мать ненавидит, а отец игнорирует.
Честно признаться, я вообще перестала понимать, кто я такая.
Пайпер
Через четыре месяца я родилась заново. Когда-то мне приходилось брать бумажную перфоленту, чтобы измерить высоту стояния дна матки, — теперь же я умела определять размеры оконного проема при помощи рулетки. Раньше я слушала сердцебиение плода стетоскопом, а теперь искала арматуру и провода в гипсовой стене специальным детектором. Раньше я проводила тесты на четверных экранах, а теперь устанавливала веранды. Я настолько увлекалась изучением тонкостей ремонтных работ, что стала разбираться в них не хуже, чем в медицине, и могла уже скоро получить лицензию строителя-подрядчика.
Сперва я отремонтировала ванную, потом столовую. В спальнях на втором этаже я сняла ковровое покрытие и положила паркет. На этой неделе я собиралась начать красить стены в кухне под мрамор. Как только я доделывала комнату, она автоматически возвращалась в мой список для нового ремонта.
Конечно, я помешалась не на ровном месте, а отчасти потому, что хотела снова стать профессионалкой в каком-то деле. В деле, которое раньше было мне недоступно, а значит, я не могла ничего напортачить. Отчасти же — потому что считала, что, изменив обстановку целиком и полностью, смогу найти уголок, где вновь почувствую себя комфортно.
103 
