Последние отзывы

  102  

Айона стала выходить, но Фин легонько тронул ее за руку.

— Тебя любить нетрудно, сестренка, но для некоторых любовь — странная материя. Вроде трясины.

— Он может смотреть, куда ступает. — Губы у нее дрожали, но с голосом она справилась. — Только никто не виноват, если он забредет не туда.

— Ты права. Мне жаль, что ты слышала, что он там…

— Не извиняйся. Лучше видеть и знать, что ты дура, чем оставаться в неведении и продолжать вести себя глупо.

Она быстро вышла из машины. Он дождался, пока она войдет в дом, прежде чем ехать назад. Отчасти Фин даже жалел, что не влюблен в нее сам. Тогда бы он показал ей, что значит быть желанной.

Но поскольку этот вариант не рассматривался, а ехать домой и стучать по каменной башке Бойла молотком смысла не было, он решил захватить с собой Коннора. Лучше они втроем уговорят бутылку виски и дадут Бойлу напиться, как и подобает друзьям.

Айона прошла прямиком в дом. У нее не было желания плакаться кому-то в жилетку, будь это Брэнна или кто-то другой. Да она и не собиралась плакать. Она решила, что справиться поможет злость, и потому дала волю гневу.

И она вошла в дом и на кухню, где Брэнна сидела за своей огромной книгой заклинаний в видавшем виды переплете из тисненой кожи. Перед ней лежал айпэд, ноутбук и несколько остро заточенных карандашей.

Брэнна подняла глаза и вопросительно наклонила голову.

— Ты что — туда и обратно?

— Ага. Мне нужен большой бокал вина. — Айона подошла к шкафчику. — Ты будешь?

Брэнна сдвинула брови.

— Не откажусь. А что случилось? Опять с Кэвоном повстречалась?

— Не всегда дело в Кэвоне и мировом зле, будь оно неладно. — Верная своему решению, Айона налила себе огромный бокал вина и второй, поменьше, для сестры.

— Ну и ну! Как может настроение так измениться за какие-то двадцать минут? Твой конь тебе не обрадовался?

— До Аластара я так и не дошла, и это тоже можно считать одной из причин, почему я такая злая. До коня не дошла. И не покаталась. — Она протянула Брэнне бокал и чокнулась. — Слэнче, черт возьми.

Когда Айона плюхнулась за стол, Брэнна поднесла вино к губам и поверх бокала внимательно посмотрела на сестру. Злость — это факт. Но еще и обида. Она заговорила нарочито бодрым тоном:

— Если не Кэвон и не конь — тогда что остается? Дай-ка подумать… Уж не Бойл ли?

— В точку. Я как раз вошла в конюшню, когда он распинался перед Фином насчет того, как ему неудобно, что я все время кручусь рядом, отнимаю у него время и свободу, чтоб ее… Все время под ногами, да еще в постель запрыгнуть норовлю… Обвилась вокруг него, как лиана. Это я все цитирую.

— Вот идиот! Надеюсь, ты ему врезала как следует? Мужики иногда такие сволочи, особенно как соберутся вместе.

— Да, так это еще не все! Как будто этого было мало… Он решил, раз я сумела втереться в его жизнь, в его голову, его постель — значит, применила любовный приворот.

— Что еще за фигня! — Брэнна невольно выругалась, хотя изначально была настроена на спокойное сострадание. — Да это шутка, наверное! Фин его небось подначивал по-приятельски, вот он и …

— Брэнна, он не шутил. Он был злой, кричал. Не слышал даже, как я вошла. Орал, дескать, я до того к нему прилепилась, что у него на себя даже времени не остается. И я, оказывается, его приворожила. Здесь я, мол, новичок, пробую свои силы, вот и решила избрать его объектом для любовной ворожбы. Он еще Фина попросил снять с него приворот.

— Вот же два идиота! — Последнее слово Брэнна произнесла на родном языке.

— Не знаю, что это значит, но по звучанию похоже на ругательство, так что я с тобой согласна. Только к Фину это не относится. Он тоже сказал, что это бред.

— Ну, хоть этот… Рада слышать. По крайней мере одного не придется превращать в слизняка и топить в пиве.

Айона хотела засмеяться, но боль еще не прошла.

На глаза ее навернулись слезы, в горле запершило. Айона помотала головой и сделала большой глоток из бокала.

— Нет, нет и нет. Плакать я не буду! Надо только продолжать злиться.

— А ты говорила с Бойлом или просто превратила его в маленького слизняка?

— Говорила. — Одна слезинка все же прорвалась, Айона ее смахнула. — Я дала понять, что слишком уважаю себя, чтобы колдовством принуждать кого-то к любви. И к вожделению. Бойл стал извиняться, понес всякую чушь. Потом я попросила Фина отвезти меня домой. Он был очень мил.

  102